— Так это испытание? — спросил Дейв. — Ты имеешь в виду все это? Войну... весь этот кошмар... это — испытание? Чтобы увидеть, достойны мы жить или нет? Это не похоже на Божью любовь, разве нет? И даже если ты сможешь остановить войну... как насчет мира? Нашего мира. Он уже испорчен, парень! Все люди, которых мы знали и любили, умерли! Все эти Серые люди там... и все, кого они когда-то знали... сколько миллионов людей уже погребены под пеплом этой войны? Мы никогда не сможем вернуться к тому, что было!

     Итан кивнул. Его губы сжались в тонкую линию. Серебряные глаза устремили свой пронзительный взгляд на Дейва.

     — Вот, что я узнал за долгое время своего существования, — заговорил Миротворец. — Важнее всего терпение. Верьте, что интеллект, который призвал меня сюда, позволил путешествовать по этому миру и поставил мне цель, знает, что делает. И я тоже знаю. Если ты во что-то веришь, сейчас не время отказываться от этого, — он перевел взгляд на Джефферсона. — Это тело и его системы нуждаются в отдыхе. Есть еще что-то, о чем ты хочешь поговорить?

     — Нет, — ответил Джефферсон. — Это все, — он вернулся на свое место и уставился в пространство, не в силах сосредоточить взгляд ни на чем. Он сел и начал размышлять о своей жизни, о том, что он творил и что его ждало теперь. Он не мог даже догадаться сейчас о предстоявших ему испытаниях, поэтому постарался отогнать эти мысли прочь, попытался не думать о том, что такое «хорошо», а что такое «плохо». Он не знал, чего в его жизни было больше, поэтому решил просто продолжать двигаться к цели, как и все остальные здесь.

     В салоне повисла тишина.

     Автобус продвигался сквозь непроглядную темноту. Снова начался дождь, но он был не настолько сильным, чтобы одолеть стеклоочиститель. Расстояние пролетало мимо — миля за милей.

     Оливия заснула, и во сне она сидела рядом с Джей Ди на балконе своей квартиры в Пантер-Ридж. Джей Ди взял ее за руку, наклонил голову к ее плечу и тихо сказал:

     — Это выход, Оливия. Есть способ исправить ситуацию. Исправить всё это.

     — Ты веришь в это, Джон? — спросила она во сне. — Действительно веришь?

     Он сжал ее руку и улыбнулся. Его глаза сверкнули не под грязным желтым небом, а под голубым и чистым. Его лицо сейчас казалось намного моложе, чем она запомнила.

     — О, моя Оливия, — проговорил он самым мягким из своих тонов. — Ты можешь положиться на него.

Глава двадцать шестая 

Глава двадцать шестая