Помолчали. Все обдумывают услышанное.

— Ты, по оси, имеешь в виду, вращение? — уточняет присутствующий при разговоре старый штурман.

— Да… — отвечаю я.

— Это, чтобы можно было выводить на предполагаемую цель твою дуру? — спрашивает уже Шил.

— Угу… — киваю я в ответ.

Капитан молчит. Думает.

— Значится, так! — принимает, наконец-то он решение. — Если противник один — то твоя дура молчит. Просто молчит и уповаем, при неизбежном абордаже, только на засады и припрятанные турели большой мощности, а также на то, что бронелисты выдержат и не допустят разрушения корабля изнутри. Надеюсь, что ты все расчёты правильно провёл, малой, иначе сами себя тут и похороним! — пессимистически закончил он свой монолог.

— Я тоже на это надеюсь, капитан! — отвечаю честно я — Я ведь никогда на практике такого не делал.

Шил только хмыкает, в ответ на мое признание.

— А никто и не говорит, что когда-то кто-то до такого додумывался! — восклицает он. — Расхерачить внутренности корабля, вместе с членами команд абордажа противника, турелями противокорабельной обороны! Ты точно ненормальный, малой, если сумел до такого додуматься! — и, видя удивление на моём лице, добавил — И мы все тоже ненормальные, раз согласились с тобой, и решили так рискнуть.

— Рискнуть, чтобы в живых остаться! — произнёс старый штурман, потом хлопнул меня ладонью по плечу скафа — а главное, не только выжить, но и попытаться приз к рукам прибрать! Вот это по-нашему. Уважаю!

Вот, вроде, старик. Ничего такого он и не сказал, а как приятно слышать, хоть такую похвалу из уст этого космического волка. Понарассказывал мне тут недавно Шил о старом пирате, о том, кого при знакомстве с экипажем я в медкапсулу отправил.

Стыдно-то как!

Ну, да ладно. Проехали, как выразился сам старикан.

— Да, это точно по-нашему! — усмехнулся и кэп.

Стоим напряжённые всё и с улыбками на лицах… забавно, наверное, и я на этом фоне выгляжу…

— Готовность номер один! — взвыл сиреной искин. — До выхода из прыжка минута! Отсчёт пошёл.

Капитан прикрыл глаза. За ним то же самое сделали и его подчинённые, кроме меня, конечно.

— Молятся… — с уважением в голосе, прорезался из небытия Жорик. — Уважуха мужикам, как Кур говорил. А ведь реально, они же даже перед возможным боем и мандража не испытывают. Матёрые… — потом пауза… — Ну, и связался же ты с отморозками, малой. Они ведь «на ура» приняли твой план контратаки, потому что сами на голову полностью отмороженные. Они же отморозки, они чокнутые все, Дэн!

Я смотрю на ребят, что встали истуканами, словно статуи древности, когда до боевой тревоги секунды остались. Но почему тогда я так себя среди них уютно чувствую, а главное, защищено? Ни в какое сравнение с тем, что мне пришлось испытать в столичной системе, в гостях у сестры. Ни в какое сравнение то состояние не идёт, с этой уверенностью в этих людей! Сила!