«Хорошая пара!»
Тут, что называется, не поспоришь – хорошая! И дело вовсе не в том, как они выглядят здесь и сейчас, – этот «театр» Дарья уже видела и не раз, – а в том, насколько они гармоничны, каждый сам по себе и оба вместе. Поразительная естественность – вопреки очевидной склонности к фарсу, переходящему в балаган, – и удивительное совпадение в деталях.
– Господа! – встал им навстречу Марк.
– Беллисима! – склонился он к узкой руке Сабины.
– Егор Кузьмич, голубчик! – протянул он руку командарму.
Для разнообразия говорили по-русски, хотя, по мнению Дарьи, местный вариант великорусского наречия напоминал скорее новоархангельский русский ее собственного мира, чем тартарский или новгородский диалекты. Вообще, мир, в котором они теперь пребывали, оказался симпатичным, но совсем непохожим на ее родной. Вот вроде бы и люди те же, и культурное сходство несомненно, и все-таки не брат он ее миру. Тем более не близнец. В лучшем случае какой-нибудь кузен из богом забытой боковой линии. Здесь не было Тартара и Новгорода – что уже грустно, – как не было и вольных городов Севера. Впрочем, и о Священной Римской империи в этом мире вспоминали всего лишь как о факте истории…
«Австрийская республика! Ну, надо же!»
Жаль было старую империю, но, в конце концов, империя – это всего лишь история с географией. Однако в этом мире не было и воздушных кораблей, а вот это уже куда серьезнее. Во всяком случае, для Дарьи. Здесь вообще много чего не было – продвинутой механики, например, или полимерной химии, – но зато все, что имелось, было свое, доморощенное. Про торговлю же с эфирными странниками тут, судя по всему, никто ничего не знал.
«Ну, почти никто! – ведь кому-то же груз, доставленный вольным торговцем, все-таки предназначался. – Раз есть груз, должен быть и адресат…»
Между тем все, наконец, раскланялись, обменялись, так сказать, приветствиями и перешли к делам. Егор Кузьмич усадил Сабину и сел сам. Обер-кельнер принес меню и карту вин, но, пока суд да дело, заказали «для разминки» графинчик арманьяка, и вот под первую рюмку «Домен д’Эсперанс» и завязался неспешный разговор.
– Как поживают твои родственники, Марк?
Что ж, после всего, чему он стал свидетелем – и в чем, к слову, активно поучаствовал, – утаить от командарма эту часть истории стало попросту невозможно. Да и неприлично, если по совести. Другое дело, что, кроме Егора и Сабины, причин и подробностей случившегося переполоха не знал больше никто. А Легион вообще ничего пока не узнал. То есть не заметить эпическую