– Да казлы внатури. Хачи бы вошли в город, мы бы тут нармально жили… Припёрлись эти, суки нежданные.

Николая не удивили эти проявления человеческой подлости – после потопа кого только не выбросило волной на размокшую землю. Увы, порой совсем не тех, кому бы следовало жить. Они творили свои пакостные дела потихоньку – кого-то ловили, судили и безжалостно истребляли, кто-то затаивался. Эти твари только по закоулкам бродили и гадили, как крысы. Крысы разносили заразу, заразу бунта, неповиновения, разложения власти. Это надо было пресекать при каждом удобном случае.

Николай тихо закипал, сжав в руке кружку. Сбоку замерли девушки охраны. Он впился взглядом в болтающих ублюдков – их в компании сидело человек шесть, все крепкие, возрастом от двадцати до тридцати пяти лет. Кто-то из посетителей сделал им замечание, попросив разговаривать потише, да и вообще – какого черта они хают казаков, которые освободили их от осады! Те начали поливать матом мужика, обратившегося к ним, а один полупьяный урод неожиданно разбил кружку о его голову. Оглянулся, радостно заржав и заметил тяжёлый взгляд Николая. Сначала он, было, замер, ему показалось странным, что этот седой худощавый мужик далеко за сорок смотрит на него, как будто ничего не боится и видит перед собой мокрицу, потом алкоголь захлестнул тупой агрессивный мозг и парень крикнул Коляну:

– Чо уставился?! Мужика что ли не видал давно?! Так ща покажу, – и он заржал, поддерживаемый своими быдлоганами-дружками.

– Да нет, гандон, мужиков я вижу каждый день, а вот говорящее гавно нечасто…

– Чо ты сказал, покойник ходячий?! – группа шпанюков с грохотом поднялась с места и подалась в его угол. – Щас мы тебя вместе с твоими тёлками отымеем!

– Прикрывайте спину, – негромко проговорил Николай, и девушки напряглись в ожидании. Он подвинул стул из-за стола так, чтобы ноги свободно лежали в проходе, дождался, когда говорливый бандит попытается с разгона ударить его ногой в грудь, пропустить ногу вбок и, приподняв, дёрнул вверх. Парень упал, как подрубленный, ударившись головой о выскобленный пол, хакнул, выпуская из приложившейся о пол спины воздух, и закатил глаза в обмороке. Николай, не прерывая движения, крутнул ему ступню ноги, сломав ее у самого ботинка, и тут же добил ударом пятки в шею. Шея хрустнула, парень дёрнулся и затих. Все замерли столбами, глядя на эту картину. Потом какая-то женщина визгливо и страшно завопила:

– ААААААА, убивают! – и бросилась из кафе. Это сработало, как спусковой механизм, и один из спутников убитого закричал: