А во-вторых, город был местом диалога, торговли и дипломатических разборок друг с другом… Хотя, по словам того же Уцскоца, зачастую многие дипломатические разборки решались поединками между представителями родов. Для чего за городом даже было выделено специальное поле-ристалище. И чему он сам неоднократно был свидетелем.

И все это было дополнительным аргументом за то, чтобы уйти как можно тише — убеждал я кое-кого из своих оппонентов, еще не наигравшихся в войну. — Пусть аиотееки подумают, что это представитель какого-то чужого рода набедокурил в их курятнике. Может быть, передерутся между собой.

И поскольку Кор’тек был со мной солидарен, да и Лга’нхи, чувствующий себя из-за ранения вождем не на все сто процентов (ох уж эти предрассудки) придерживался нейтралитета, Скивак, формальный лидер бородокосичников, тоже был вынужден с этим согласиться. Хотя до этого активно настаивал на продолжении банкета.

Его тоже можно было понять — перед человеком, до тех пор прозябавшим на десятых ролях в улотском рейтинге государственных мужей, в кои-то веки выпала такая возможность свершить нечто значительное. Да и для остальных бородокосичников богатая добыча была залогом их дальнейшего финансового благополучия. А Слава победителей аиотееков — гарантией высокого статуса в улотском обществе. Такими вещами не разбрасываются.

Но даже простые вояки встали на сторону Великого Вождя и Великого Шамана, ибо авторитет наш был высок невероятно.

Осталось только оправдать оказанное нам высокое доверие.

А теперь — воспользуемся моим магическим даром Великого Шамана. И пронзив своим нечеловечески-зорким взором время и пространство, понаблюдаем за некоей сценой. Ибо увидеть все это в живую я не смог бы по известным обстоятельствам, так что остается воспользоваться волшебными возможностями своей фантазии.

— Так вот, уважаемый господин аиотеек… — ползая на брюхе и щупая окружающее пространство своим раздвоенным языком, произнес редиска и предатель Егтей. — Те самые люди, про которых я тебе говорил, прислали ко мне человека сказать, что они скоро объявятся у того самого островка, где мы и расстались, чтобы я провел их незамеченными через дельту реки…

— Ты это говоришь про войско грозных, но безмозглых дикарей, возглавляемых огромным детиной, который только и умеет, что махать здоровущей дубиной, сделанной из неизвестного металла, и не слушаться советов своего благородного и достойнейшего спутника, чей взгляд светится нечеловеческой мудростью, а высокое чело набито непостижимыми для наших приземленных умов знаниями?