– Чаем запей! – посоветовала Мартиша, ловко и с привычной небрежностью ставя на кончики растопыренных пальцев свою пиалу. – Местные сласти делаются на настоящем меду, с непривычки может быть слишком приторно.

– Мед? – сипло (из-за сладкого першения в горле) удивился алтуфьевец, слышавший об этом редкостном довоенном лакомстве только из рассказов взрослых. Потому что даже на Сор-горе – с ее восстановленным огородно-полевым хозяйствованием – пасекой пока еще не обзавелись, ибо хлопотное это дело, а специалистов по пчеловодству у соседей не было. – Откуда?..

– Караванщики из области привозят, – пояснила Существо. – Кое-где сохранились или возродились поселения типа вашего соседнего Трэш-сити, вот народ там и выживает, как может, восстанавливает старинные виды хозяйствования и промыслов. В Большом метро об этом, конечно же, не знают и даже не подозревают. Почему-то там принято считать, что ни на Поверхности, ни за МКАДом разумной жизни нет – одни монстры и мутанты безголовые. И откуда идет весь этот звон – тоже загадка. Караваны-то из Метро в область ходят!

«Представляю, сколько теперь стоит этот мед и чай здесь, в Москве!» – вдруг подумалось Марку, вспомнившему торговые отношения Серого Севера с означенным Трэш-сити. От этих мыслей ему даже расхотелось лакомиться дальше: он же за это угощение вовек потом не расплатится! Скавен поспешно догрыз кунафу и отодвинул от себя плошку со сластями.

– Что такое? – удивился Санджит. – Почему не кушаешь? Не понравилось?

– Понравилось, – смутился Крыс. – Очень! Только…

Существо кинула на него острый и в то же время понимающий взгляд.

– Марк, должно быть, думает, что медовые сладости и индийский чай для него – слишком дорогое удовольствие, – негромко сказала она. – Извини, Санджит, он просто не знаком с обычаями гостеприимства твоей родины.

– Ай, ну что ты такое себе думаешь? – всплеснул руками торговец, обращаясь к юноше. – Кушай на здоровье, ни о чем не беспокойся! Ты же у меня в гостях, а гость в доме – божья милость!

Смущенный Крыс спрятал лицо в пиале, делая вид, что пьет.

Они еще некоторое время посидели в чайхане, доели с чаем сласти, полюбовались танцами Лейлы, а затем Санджит подозвал Сафию, о чем-то с ней переговорил и кивнул своим гостям:

– Ну что ж, пойдемте-ка, займемся делами нашими насущными.

В лавке было темно, тихо и все так же сильно пахло какими-то ароматическими веществами. Санджит чиркнул самодельной зажигалкой и с помощью лучины засветил лампу – такую же, как висели под потолком в чайхане. Форма лампы, впрочем, показалась Крысу странно знакомой. Приглядевшись, он узнал в стеклянном резервуаре… обычную трехлитровую банку. Только она теперь была затейливо разрисована тонкими узорами, имела роскошную бисерную бахрому и подвешивалась к потолку на витой цепочке из толстой медной проволоки.