Она медленно повернулась вокруг себя, заметив среди деревьев движение. Подземники. Сколько – невозможно понять. Как минимум полдюжины, с хамелеоном во главе. Плащ-невидимка скрывал ее, но они могли затягивать петлю, пока не поймают Лишу – или же пока она не прорвет оцепление и побежит. Плащ мало поможет, если придется мчаться со всех ног.
«Дура!» – беззвучно обругала себя Лиша, вспомнив слова Ренны: «Мозговикам известно, кто вы такие. Ударят по вам, если представится возможность».
То, что мозговики хотели ее смерти, было своего рода комплиментом. Признанием – и кошмаром. Она воображала, что между Ущербами ей ничего не грозит, но хамелеоны, очевидно, переносили лунный свет лучше, чем их хозяева.
«И они умнее, чем мы считали», – признала Лиша. Этот оставил ее в дураках, и она явилась к нему прямиком в когти.
Неприятный холодок в животе напомнил ей, что рискует не только она. Лиша явилась не одна, и ей предстояло благополучно вернуть их обоих в убежище.
Заметив небольшую опушку, она направилась к ней, расстегивая на платье глубокий карман. Внутри нащупала длинную тонкую кость, изъятую из руки мозгового демона, заточенную с конца и покрытую метками, а после – позолоченную. Личный хора-жезл.
Свободную руку Лиша запустила в поясной кошель и разбросала позади себя меченые клаты.
«Идите сюда, твари, – подумала она, распахивая плащ. – Вы еще не взяли меня».
Они явились. Из-за деревьев с ужасающей скоростью выскочила пара лесных демонов.
Но не быстрее, чем Лиша начертила хора-жезлом метку, отпугивающую эту братию. Символ, горя в ее меточном видении, повис в воздухе, и, когда демоны в него врезались, из них вырвало магию, которая и отшвырнула бестий обратно в лес. Они заверещали и скрылись под хруст ветвей.
На случай, если этого будет мало для зова о помощи, Лиша воздела жезл, рисуя световую метку. Как флейтист, меняющий ноты, она пробежалась пальцами по меткам, заряжая символ. Тот ярко вспыхнул, превращая ночь в день.