Ведь то, что затянуло сейчас всю округу, – не просто мельчайшие капельки воды. Вернее, не только, вода-то самая простая, но управляют ею электромагнитные поля… Да такие, что я хорошо понимаю: и на Сенной, и в Новой Голландии Лена потрудилась даже не вполсилы, хорошо, если на десять процентов от своих возможностей. Вот что значит хорошенько взбодрить женщину в ночь перед битвой! Чудеса будет творить!

Но есть и побочные следствия… Мои умения в этом тумане тоже полностью девальвировались: работал бы рядом хоть энергоблок какой-нибудь ТЭЦ мегаваттной мощности, я бы его даже не почувствовал, не говоря уж о вмешательстве в работу… Утешает лишь то, что все три стороны конфликта в равных условиях: бабуиновцы, рассевшиеся по окрестным крышам, сейчас глухи, слепы и изолированы друг от друга и от своего командира… Оттого и лупят со всех стволов в никуда, по-дурному.

– Ну вот, ты в порядке, Петр, – говорит Марианна. – Через полминуты будешь на ногах, здоровый и бодрый… Можешь не благодарить. А я пошла…

Я понимаю: не врет, ноги ниже колен вот-вот придут в норму, но благодарить и не думаю. Ору:

– Куда?!

– Обмен сорвался… Я здесь больше не нужна.

– Погоди! Все можно исправить… Ты можешь сделать так, чтобы эти уроды начали стрелять по крышам, друг в друга? Если поможешь и все завершится благополучно, я позабуду о твоем визите в Надино. Навсегда. Это дорогого стоит.

– Петр, не тормози… Я ничего не могу сделать, пока не рассеется туман. Ни-че-го. А то, что ты просишь, я не сделаю никогда. Не занимаюсь такими вещами.

Моему возмущению нет предела. Кому врет-то?

– Да-а-а?!! А Новая Голландия? А зомби твои?! – Свое возмущение я выражаю не слишком внятно, но Марианна все понимает.

– Возле Новой Голландии я в тот день побывала. Но и только. Посмотреть, что за суматоха намечается у соседей… Зомби же, как ты их называешь, – не мои.

Самое глупое, что можно сейчас сделать, – это поверить ей. Но я верю… Мне, глупцу скудоумному, отчего-то кажется: пожелай Марианна в тот день, или в любой другой, заполучить «попрыгунчики» – могла бы прийти за ними в одиночку, без наемников, – прошагала бы открыто по мосту, вот так, как есть, в тунике и сандалиях, – и охрана отдала бы ей честь, и Эйнштейн собственноручно, с низким поклоном, вручил бы ей «Джека» и «Джона». На блюде с рушником. Не снимая шлема.

– Если не ты, то кто же ими командовал?! – спрашиваю уже по инерции, уже уверовав.

– Подумай сам. Вариант лишь один, и он лежит на поверхности. Но если его озвучу я, ты мне не поверишь. Но мне пора… Приятно было возобновить знакомство. Любви тебе!