– Зато я слышу. Бери винтовку, как только она покажется, начинай в нее целиться.

– На фига?!

– Люди, которые здесь живут, не любят, когда в них целятся из винтовок.

– Ну надо же – какие странные люди. Я вот тоже это не люблю, я, по-твоему, такой же странный?

– Еще меньше им нравится, когда в них стреляют, такие приключения никому не нужны. Увидят, что мы при оружии и настроены серьезно, могут развернуться и уехать назад. Те, кому нравится искать неприятности, в Улье долго не живут.

– Они нам ничего плохого не сделали, зачем это надо?

– Затем, что могут сделать. Никогда никому не доверяй и дольше проживешь.

– Да ты прям зациклена прожить дольше.

– Между прочим, я уже здесь шестнадцать с лишним лет провела, по меркам Улья – старуха.

– Ну ни фига себе старуха, да у нас таким пиво не продают.

– Здесь – не у вас, здесь я старожилка, а ты никто, всего лишь новичок, которому повезло со мной встретиться и который должен делать все, что я ему говорю. Так что давай целься, хватит уже болтать, времени нет! – Я начала повышать голос.

– Да что толку целиться, если патронов нет?!

– Но ведь они этого не знают. Сделай зверское лицо и постарайся показать, что хорошо умеешь стрелять.

– Я умею.

– Ври больше, ты неправильно держишь винтовку.

– Да нормально я ее держу.

– Помолчи уже, машина близко.

– Да слышу я, теперь слышу. Но не пойму, как ты это услышала из такой дали.

Ну да, слух у той, что родилась в Улье и провела здесь столько времени, такой, что Доку остается только удивляться. Это для меня все кажется естественным, а вот ему дико сталкиваться с некоторыми явно ненормальными моими способностями.

Машина показалась на взгорке, с которого мы только что так весело скатились, и я, опуская ружье, облегченно произнесла: