Что касается издательства «Тог», то моя бесконечная благодарность Тому Догерти, Линде Куинтон, Марко Палмиери, Карлу Голду, Диане Фо, Нейтану Уиверу, Эдварду Аллену и Рафалу Гибеку. Корректуру выполняла Ингрид Пауэлл. Редактуру – Терри Макгэрри. А аудиокнигу начитал мой любимый чтец Майкл Крамер. Другие профи, принявшие участие в ее создании и заслуживающие благодарностей: Роберт Аллен, Саманта Эдельсон и Митали Дейв. Адам Хорн, мой новый исполнительный помощник, в этой книге впервые видит упоминание о себе. Отлично работаешь, Адам!

И наконец, как всегда, огромная благодарность моей семье – чудесной жене и трем маленьким мальчикам, которые все еще удивляются, почему папочка пишет книги, в которых так мало картинок.

Пролог

Пролог

Ваксиллиум Ладриан, законник по найму, спешился и повернулся лицом к салуну

– Гляди-ка, ты не запутался шпорой в стременах и не брякнулся на землю, – спрыгнув с собственной лошади, заметил его спутник, парнишка лет семнадцати.

– Это произошло один-единственный раз, – огрызнулся Ваксиллиум.

– Ага, но было смешно – просто обхохочешься.

– Оставайся с лошадьми, – приказал Ваксиллиум, бросая парнишке поводья. – Не привязывай Крушительницу. Она может мне понадобиться.

– Ладненько.

– И не смей ничего красть!

Парнишка – круглолицый, с едва заметной щетиной, которую отращивал не одну неделю, – кивнул с мрачной торжественностью:

– Обещаю, что не буду ничего у тебя тырить, Вакс. Ваксиллиум вздохнул:

– Я не это сказал.

– Но…

– Просто оставайся с лошадьми. И постарайся ни с кем не разговаривать.

Ваксиллиум покачал головой и, ступая легким пружинистым шагом, вошел в салун. Он по чуть-чуть заполнял метапамять, уменьшая вес примерно на десять процентов. Это вошло в привычку несколько месяцев назад – с тех самых пор, как у него закончился запас прямо во время охоты за одним из первых преступников.

Салун, разумеется, был грязным. Почти все в Дикоземье было пыльным, изношенным или сломанным. Ваксиллиум провел тут пять лет, но так и не привык. Большую часть из этих пяти лет он пытался зарабатывать на жизнь в качестве клерка, постепенно удаляясь от крупных поселений из опасения оказаться узнанным. Но если даже крупные поселения Дикоземья были грязнее тех, что располагались в окрестностях Эленделя, то здесь, на самом краю обитаемых земель, слово «грязный» и близко не отражало всей полноты того, что представляла собой жизнь.

Посетители салуна, мимо которых проходил Ваксиллиум, сидели за столами, ссутулившись и почти не поднимая глаз. Вот, кстати, еще одна характерная черта Дикоземья. И растения, и люди здесь отличались куда большим количеством шипов и припадали к земле. Даже веерообразные акации, которые время от времени вырастали высокими и выглядели сильными и крепкими.