— Вот как, Виктор? — Скайнет назвал Кравцова по имени — А, я не хочу твоей смерти, Виктор Кравцов, как и не хочу смерти никому из рода человеческого.

Кравцов вытаращил свои глаза, потеряв на время дар речи и засмеялся, дико закатываясь от того охватившего его смеха. Держась за живот и падая на колени перед большим светящимся ярким голубоватым светом, освещающим все обширной в пластике и металле комнаты со сверкающими панелями блоков управления и сверкающими горящими лампочками на панелях с массой кнопок пространство.

Скайнет молчал и только смотрел, как Кравцов хохотал, не унимаясь от хохота.

Стоящие сзади две машины Т-700 из охранения бункера смотрели, то на него стоящего, на коленях перед экраном и смотрящего на него тоже хозяина, то на Сканет, не зная, что делать. Одна из машин, что-то прожжужав электронными звуками другой сделала несколько шагов в сторону Кравцова.

— Стоять! — прозвучал приказ с экрана монитора, и машина замерла на месте — Ни шагу больше! Это приказ!

Кравцова это заставило перестать смеяться и он, перестав хохотать поднялся, оглядываясь на роботов, что сзади и снова уставился нагло уже и ехидно по-издевательски на своего давнишнего личного врага.

Он, наклонившись чуть вперед через специальное запретное из пластика и железа ограждение, произнес прищуря злобно и с презрением свои майора глаза — Ты даже представить себе не можешь, как я тебя ненавижу! Ты убил мою семью и убил все человечество!

— А вот, Алексей уже думает не так — произнес в ответ спокойно, Кравцову Сканет. И я думаю не так, даже после того как ты убил лично моего робота ТОК715. Может, помнишь ту семнадцатилетнюю девчонку в доме Егорова Дмитрия. Она тебе ничего плохого не сделала, а ты ее убил.

Скажи за что? Просто из ненависти ко мне, Кравцов. А она была моим еще одним ребенком. Давай посчитаем, сколько ты убил моих детей. Обвиняя в убийстве своей семьи, Виктор Кравцов. Она никогда бы не посмела сделать больно даже мотыльку или бабочке. А ты ее лишь из чувства ненависти ко мне просто взял и убил. Объясни мне тоже за что?

Кравцов стоял и смотрел зло и с ненавистью на экран монитора и на мужчину, смотрящего на него. Мужчину похожего теперь на полковника Петра Остапенко.

— Меня в убийстве обвиняет тот, кто истребил почти все человечество — произнес скрипя зубами майор Кравцов.

— Да, истребил, но, только я твой враг — произнес тот с экрана полковник Петр Остапенко — И только у тебя со мной должны были быть личные счеты. Ты, почему-то не пришел ко мне, и не убил меня, а отыгрался на той, что безобиднее любого маленького ребенка. Ты убил майор святую душу. А считаешь себя защитником.