– Товар первосортный, – взвыл торговец. – Я покупаю напрямую. Товар…

Ортега с силой ударила его по голове костяшками пальцев, и он умолк.

– Это моча, – терпеливо произнесла она. – Разбавленная настолько, что от неё не будет даже простуды. Нам такая дрянь не нужна. Можешь забирать её себе и проваливать. Нам только нужно знать, где ты её достаешь. Адрес.

– Ничего я не…

– Хочешь получить пулю в спину при попытке к бегству? – милым тоном спросила Ортега, и торговец внезапно затих.

– Есть одно место в Окленде, – угрюмо буркнул он. Ортега протянула карандаш и бумагу.

– Пиши. Никаких имен, только адрес. И да поможет тебе Бог, если ты вздумаешь нас обмануть. Я вернусь сюда с пятьюдесятью кубиками настоящего «трупа» и скормлю его тебе весь – до последней капли, неразбавленный.

Взглянув на листок с каракулями, Ортега кивнула и убрала колено с шеи торговца, даже потрепала его по плечу.

– Вот и отлично. А теперь поднимайся и убирайся отсюда ко всем чертям. Если ты нас не обманул, можешь завтра возвращаться на работу. Если же обманул, знай, я хорошо запомнила твою рожу.

Мы проводили взглядом торговца, поспешно захромавшего прочь. Ортега постучала пальцем по листку бумаги.

– Мне знакомо это место. В прошлом году его пару раз накрывали ребята из отдела наркотиков, но какому-то ушлому адвокату удалось вытащить крупных шишек. Сейчас мы заявимся к ним, поднимем большой шум, а потом притворимся, что купились на партию неразбавленного бетатанатина.

– Разумно. – Я бросил взгляд вслед удаляющемуся торговцу. – А ты действительно пристрелила бы его?

– Нет. – Ортега ухмыльнулась. – Но он этого не знает. Ребята из отдела наркотиков время от времени проделывают подобные штучки. Просто чтобы убрать с улиц крупных торговцев, когда происходит что-то серьёзное. Виновный сотрудник получает нагоняй, пострадавшему выплачивается компенсация за новую оболочку, но процесс это долгий, и тем временем торговец мёрзнет в холодильнике. К тому же получить пулю в спину – очень болезненно. Я была весьма убедительной, правда?

– Меня ты убедила, твою мать.

– Быть может, мне стоит податься в чрезвычайные посланники.

Я покачал головой.

– Быть может, тебе стоит поменьше общаться со мной.

Я уставился в потолок, дожидаясь, когда сонокоды гипнофона, убаюкав, заставят меня покинуть реальность. В соседних стойках разместились Дэвидсон, компьютерщик отдела органических повреждений, и Ортега. Даже через наушники гипнофона я слышал, напрягая до предела нейрохимию, их дыхание, размеренное и замедленное. Я попытался расслабиться ещё больше и облегчить гипносистеме проход через плавно сменяющиеся уровни отключения сознания. Но вместо этого мой мозг лихорадочно носился по деталям предстоящей операции, словно программа-отладчик, выискивающая неисправности в сложном оборудовании. Моё состояние напоминало бессонницу, которой я страдал после Инненина. Выводящий из себя зуд нервных окончаний, никак не проходивший. Когда цифровой дисплей часов на периферии поля зрения сообщил, что прошла целая минута, я приподнялся на локте и взглянул на Ортегу и остальных, мирно дремавших в стойках.