Стрелец, споткнувшись, упал на колени. Все вокруг рассмеялись.

– До этого у нас на ринге никогда не было сразу трех бойцов, – произнесла Лавиния, в острых пальцах у которой позванивал монетами кошелек. – Это может быть интересно.

– Какой смысл об этом говорить, если у него нет отметин, – сказал человек в синей фуражке. – Если нет отметин, не может и драться.

– Я знаю, Гой, – оборвал того Каменщик. – Кто здесь судья? Я или ты?

– Прекратите, – почти закричала Сефия. – Он не будет драться.

– Тогда вы не увидите Хранителей.

Сефия достала свой кошелек.

– Я могу заплатить, – сказала она.

Лавиния засмеялась, обнажив острые клыки.

– Каменщика нельзя подкупить, – сказала она.

– Тогда как насчет…

– Покажите нам метки или убирайтесь, – резко сказал Гой.

– Вы не понимаете. Я должна увидеть их. Мне нужно узнать…

– Вы ничего не узнаете, если он не победит в бою, – сказал Каменщик, показав на Стрельца, который вновь отрицательно покачал головой. – Но ему, похоже, этого не хочется. Поэтому: либо пусть сражается, либо убирайтесь. Третьего не дано.

Напрасно Сефия искала в глазах говорившего это хоть тень способности пойти на уступки – его каменные глаза смотрели бесстрастно, а зубы были плотно сжаты. И ей даже не нужны были ее способности к проникновению во внутреннюю суть вещей и человеческой судьбы, чтобы понять, что он не уступит. Она повернулась к Стрельцу, протянув к нему руки, и уже приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, хотя и не знала, что именно.

Толпа расступилась вокруг Стрельца, и он стоял один, а свет от ламп отражался от его золотистых волос и мерцал в глубине глаз. Стрелец смотрел на Сефию, и никто в жизни не видел и не понимал ее так хорошо – весь ее страх, всё ее чувство вины и отчаяния; она же никогда в жизни так не хотела, чтобы всё было иначе.

В одно мгновение она увидела себя распростертой на лесной подстилке, рядом с ящиком, с отмычкой в руке. Она отпирает холодный черный замок, открывает дверцу ящика и в лунном свете, проникающем во все его уголки, видит ноги и руки свернувшегося калачиком Стрельца, его голые плечи и разбитый подбородок. Вот она прикасается к его руке, он хватает ее за запястье и, в каком-то диком животном порыве, уже готов сломать ей кости. А вот она уже видит их вместе – утром, на поляне, а потом на дереве, в дождь, и их враги рыщут внизу, разыскивая их. А вот они уже на корабле, и тоже вместе – читают и мечтают найти ответы на все вопросы. И, наконец, Сефия поняла: каждый раз, когда она трогала знак, когда читала книгу или повторяла про себя свою клятву, она вела Стрельца именно сюда, в это место – притворяясь, что она его друг, что она защищает и оберегает его.