Вардани покачала головой:

– Если это и так, мы раньше ничего подобного не видели. А мы за последние пятьсот лет откопали немало марсианских руин.

– Мне показалось, – Сутьяди сглотнул, – что они… кричали. Все разом. Оплакивали какую-то массовую смерть. Гибель всего экипажа, например. Может быть, мы раньше просто ни с чем таким не сталкивались. С горем такого масштаба. В Лэндфолле вы сказали, что марсианская цивилизация сильно превосходит нашу. Может быть, у них больше не было насильственных смертей, да еще в таких количествах. Может, для них это осталось в прошлом.

Я хмыкнул:

– Здорово – если, конечно, такое в принципе возможно.

– Для нас, по всей очевидности, невозможно, – сказала Вардани.

– Может, и стало бы возможным, если бы после каждого массового убийства оставался такой след.

– Ковач, это абсурд, – Хэнд выбрался из постели, злость придала ему сил. – Вы все. Наслушались претенциозных человеконенавистнических умствований этой вот особы. Ни в каком прошлом ничего для них не осталось. Знаете, что я там увидел? Я увидел два военных корабля стоимостью в пару миллиардов каждый, без конца повторяющих одно и то же сражение, которое не привело ни к чему ни сто тысяч лет назад, ни сегодня. Чем это лучше того, что мы имеем на Санкции IV? Они так же прекрасно убивали друг друга, как и мы.

– Браво, Хэнд, – Вонгсават наградила его речь неторопливыми сардоническими аплодисментами. – Вам бы в политофицеры податься. Единственная проблема с вашим мачистским гуманизмом: второй корабль не был марсианским. Верно, госпожа Вардани? Абсолютно другая конфигурация.

Глаза всех присутствующих обратились к Тане, которая сидела, опустив голову. Наконец она подняла глаза, встретилась со мной взглядом и неохотно кивнула.

– Ничего похожего на эту технологию я раньше не встречала. И ни о чем подобном не слышала, – она сделала глубокий вдох. – Исходя из того, что мы видели… похоже, марсиане вели войну с кем-то еще.

Над нами снова сгустилось облако тревоги. Его холод пробрал до мурашек и разом оборвал разговор. Тень грядущего и отрезвляющего открытия, на пороге которого стоит человечество.

Нам здесь не место.

Несколько столетий нам позволяли резвиться в трех десятках миров, оставленных марсианами. Но взрослые ушли с детской площадки, и неизвестно теперь, кто может на нее забраться и что он может с нами сделать. День клонится к вечеру, крыши домов темнеют, пустеют окрестные улицы, и неожиданно вокруг становится холодно и мрачно.

– Ерунда, – отрезал Хэнд. – Марсианская цивилизация пала в результате восстания в колониях, это общее место. Гильдия же этому и учит, госпожа Вардани.