Первыми на плац выскочили десяток бойцов. Лучники золотоплечих вскинули луки и мгновение промедлили, ожидая, пока эти грязные иноземцы, увидев могучий строй лучших воинов Горгоса, заметаются и рванут прочь, чтобы, спрятавшись от разящих стрел, дождаться подкрепления. Но все появившиеся воины, завидев строй, яростно взревели какой-то клич, похожий на «Рука Югора!», и бросились в атаку. Десяток против почти пяти тысяч! Лучники в замешательстве спустили тетиву, но что было невероятно для стрелков, которые в День тезоименитства императора удивляли публику тем, что за пятьдесят шагов из дюжины стрел как минимум десять укладывали в черный круг размером с ладонь, почти все выпущенные стрелы пролетели мимо. Нападающие набегали с искаженными от ярости лицами, и эта ярость была столь жаркой, что золотоплечие, стоящие в передней шеренге, невольно отшатнулись. Со своим странным кличем эти безумцы бросились прямо на первую шеренгу и, стремительно проскользнув между копьями, опрокинули на землю несколько воинов первого ряда и врезались в центр строя. Они прожили недолго, едва по паре минут, но за это время каждый успел дотянуться своим мечом до пяти-шести солдат. Не все из солдат были убиты. Кое-кто, вопя во все горло, стал проламываться в тыл, прижимая к себе обрубок руки или вываливающиеся из брюха кишки. Личная охрана императора никогда не покидала Императорского острова и довольно скептически относилась к ходившим по армейским казармам историям о неистовых бойцах, которые носили имя «длинные пики», но в эти мгновения многим пришли на ум те истории, и они дрогнули. Брешь в монолитной стене фаланги, пробитая этим десятком, держалась совсем недолго, но этого оказалось достаточно. Не успели золотоплечие восстановить строй, как на плац вылетели сотни новых бойцов, и над Императорским островом взвился в небо рев:

— За руку Югора!..

Лучникам удалось сделать только по одному выстрелу. А потом волна нападавших захлестнула строй. Золотоплечие привычно вскинули копья, но сдержались с ударом, привычно ожидая единого: «Су-у!», которым центоры давали команду бить копьями. Каждый из них с первых дней службы впитал простую истину: когда бьет одно копье — погибает один враг, когда одновременно бьет сотня — не только погибает сотня, но, кроме того, тысяча теряет сердце от страха. Так было всегда. Но только не в этот раз. Они не успели нанести удар, как выставленные вперед копья были частью перерублены, частью вырваны из стиснутых пальцев и в ход пошли мечи.

Те из посвященных, кто успел собраться, спустились вниз, в подземелье дворца. К Месту власти. Личный духовник императора, недовольно оглядев толпу из почти сотни молодых и не очень, но пока крепких мужчин, твердым шагом подошел к большому бронзовому шкафу, в котором хранились магические предметы, и достал два кожаных кошеля. Некоторое время он с сомнением рассматривал содержимое, думая над тем, а не слишком ли он торопится. В конце концов дворец атаковала жалкая кучка безумцев. Но затем решил, что в это смутное время, когда смерть настигала даже Хранителей, его порыв сочтут естественным, и неторопливо двинулся к центру Круга. Ловя себя на том, что все еще старается оттянуть время, опасаясь презрительной насмешки на лице Хранителя Памяти, в чью властную вертикаль он входил.