Эдвард промолчал, анестезия также атрофировала его лицевые мышцы, которыми теперь было почти невозможно двигать. Хирург тем временем продолжал проводить свои жутковатые манипуляции, методично раскладывая инструменты на столе. Чтобы хоть как-то отвлечься от нарастающей боли Эд решил подробнее осмотреть операционное помещение. Тем более что света теперь стало гораздо больше, чем в тот момент, когда он только усаживался в это совершенно неудобное кресло. Эд даже слегка приподнялся в нем, вытягивая вперед голову, насколько это позволяла сделать его затекшая шея.

Все это время они находился в квадратной и довольно просторной комнате, достаточно большой, чтобы установить там сразу два хирургических кресла и ряд аппаратуры у противоположенной от входа стены.

Стены зала покрывала кафельная белая плитка, местами побитая временем. Ближе к потолку, вдоль стены висело несколько больших сенсорных мониторов, от которых тянулись в разные стороны тугие жгуты скрученных проводов. Черные прямоугольники плоских экранов закрывали собой большую часть облупившегося кафеля, и были покрыты тонким слоем пыли. Видимо пользовались ими довольно редко. Под мониторами, был установлен ряд широких металлических столов с медицинскими инструментами, у другой стены, многочисленные приборы, нагроможденные друг на друга. Все это помещение, со всеми его многочисленными приборами и медицинским оборудованием принадлежало одному человеку - Стефану Коулману, врачу по призванию, с которым Эд познакомился буквально несколько часов назад.

Биография Стефана была крайне туманна, и он неохотно раскрывал ее подробности незнакомым людям. Все что Эду было известно, кратко и очень скомкано ему поведала Эльга, пока они ехали в машине.

Стефан не был профессиональным хирургом, скорее это было его хобби, с годами переросшее в истинное призвание. Сменив десяток различных работ и специальностей, по собственной глупости потеряв левую руку, за долгие годы поиска самого себя он все же пришел к тому главному занятию, которому смог теперь посвятить остаток жизни. Медицина и хирургия в частности, стали его главным трудом, которым он гордился и который кормил его все эти годы. Хотя Стефану и приходилось постоянно вести двойную жизнь, и скрывать свое истинное ремесло, он не испытывал от этого дискомфорта. Ему нравилось то, чем он занимается, это приносило хорошие деньги, а еще ему нравилось вести скрытую от чужих глаз потайную жизнь. Это разительно отличалось от серых унылых будней первой половины его жизни.

Странное и пугающее место, в котором по случайному стечению обстоятельств оказался Эд, было для мистера Коулмана главным достижением и смыслом всего существования. Только здесь он чувствовал себя по настоящему живым, занимаясь любимым делом. За умеренную плату он мог поменять органы или установить любые имплантанты, как правило, производя все это в обход закона и имея дело с соответствующим контингентом.