Он был высок, выше Дамира на целую голову, а с этим наростом на голове, что сейчас выглядел намного внушительнее и величественнее, чем в горизонтальном положении, еще и царственнее. Сверкающие глаза с черным зрачком, состояли из мельчайших фасеток ромбовидной формы, радужка сияла мягким светом. Где-то я уже видела эти глаза…

— Вы можете не узнавать мой голос, но разве вы, Шания, не чувствуете, что знаете меня?

Я напряглась, постепенно отвлекаясь от созерцания явного, стараясь увидеть то, что скрывает в себе это тело…

— Айван? — неуверенно произнесла я.

— Я рад, что первыми в этой ипостаси меня видите именно вы.

— Но как? — Дамир рассматривал нависшую над нами фигуру. Тело хаа-рашса было сильным и мощным с буграми мускулов, увивавших предплечья рук. Торс и ноги были скрыты тонкой тканью, мягко мерцающей в тусклом свете пещеры. Очень странная и прочная ткань, раз она выдержала тысячелетия нежизнисвоего хозяина. Воистину, Дамир прав. Хаа-рашсы всегда оставляли себе второй шанс, а рапаш лишь способ избавиться от уставшей от жизни сущности.

— Ваше предположение о кровном родстве оказалось истинным. Но… Из двух дальних предков по крови, которых я здесь нашел, было лишь одно тело, которое меня «приняло» не отвергнув сразу и не причинив боли, хотя и пугало меня безмерно. Тело, которое обменялось кровью с вами, Шания. Это что-то странное и невероятное. Разве мы могли когда-нибудь предположить, что кровь чуждой нам расы станет катализатором для уничтожения вируса?

— То есть, — медленно начала я, пытаясь сосредоточиться, — сперва мне перелили кровь хаа-рашса и заразили фантомом. Затем, произошел случайный прямой обмен кровью и сущность получила возможность жить дальше? Как будто ничего и не случилось? Неужели обоюдное донорство — это решение, над которыми здесь бились столетиями?

— Не совсем так, — странно было слышать немного печальный тон из уст хаа-рашса, когда его лицо абсолютно ничего не выражало. Застывшая маска, с вселившемся в нее духом. — Я лишен Ат-ри-нии. Я потерял ее безвозвратно. И теперь, когда меня покинет чувство радости от обретения долгожданного тела, я, наконец, осознаю всю плачевность ситуации.

Мне стало жаль этого нечеловека. Столько столетий существовать лишь надеждой на обретение тела и жизни, и снова получить лишь ее подобие

— Вам предстоит привыкнуть жить без нее, — тихо сказала я, заставив себя подойти к хаа-рашсу и коснуться пальцами шоколадной кожи. Айван напрягся и судорожно выдохнул. Он отвел взгляд и его бесстрастное лицо помрачнело. Дамир нахмурился.