— Мик, просыпайся! — радостно заявил Дайсуке, — Мы благополучно проспали завтрак!

Мик не шелохнулся и не отреагировал.

— Вставай! — Дайсуке потряс Мика за плечо. Потом еще, и еще, и еще.… Пока не понял, что Мик вряд ли проснется в ближайшие часы. Но Дайсуке не собирался сдаваться. С трудом перекатив холодное и неподъемное тело Мика на спину, он стал приводить его в чувство. Но спустя некоторое время, понял, что и это уже бесполезно. Мик был мертв. Окончательно и бесповоротно. Посидев, некоторое время, рядом с мертвым другом и подумав, Дайсуке завернул Мика в простыню.

Тут раздался стук в дверь.

— Войдите! — крикнул Дайсуке.

На пороге появились трое местных святых отцов.

— Мы пришли за Ангелом Божьим, — робко сказал один из них, — мы собираемся сегодня заложить новый храм. Храм в честь ангелов. И вот…

— Ангел вознесся сегодня ночью к Божьему Престолу, — глухо сказал Дайсуке, — оставив телесную оболочку на земле.

От такого известия все святые отцы пошатнулись как от удара. Придя в себя, стали совещаться.

— Тогда мы захороним тело ангела в фундаменте нашего храма…

— Нет, — ответил на это Дайсуке, — чтобы благословление осталось на вашем городе, необходимо похоронить ангела в лесу.

— Хорошо, — сникли святые отцы.

Похоронная процессия растянулась на километр. Впереди шел архиепископ, за ним — святые отцы. Они махали кадилами и громко молились. За ними — трубадуры, игравшие реквием местного композитора. За трубадурами — Дайсуке, несший на руках, завернутого в простыню, Мика. А за Дайсуке поспешали жители города.

Процессия вышла на ту поляну, где Мик попал в плен. Тут Дайсуке остановился. Появились могильщики, они живо выкопали яму. Дайсуке спрыгнул туда и аккуратно уложил Мика на дно. Потом вылез и могильщики быстро закопали могилу.

Дайсуке повернулся к плачущей толпе:

— Я останусь здесь. В бдении у могилы моего напарника. Таковы законы нашего мира. Вы же придете сюда лишь через три дня и три ночи, на восходе солнца, чтобы получить благословление божье. А теперь идите.

Жители покинули скорбную поляну, а Дайсуке остался. Когда шаги людей затихли, и на поляне установилась тишина, Дайсуке рухнул на свежий могильный холмик и дал волю слезам.

Примерно через полтора часа, когда Дайсуке выплакал все слезы и уже просто лежал, уткнувшись лицом в землю, он услышал знакомый баритон:

— И ты думаешь, что лежание на сырой земле чем — то Мику поможет?