А Сизый уже наваливал в блюдо снедь — закуски, салаты, мясо… Да не синтетическое, а натуральное, судя по всему. Ломтиками.

Сержант от дверей пялился на них, словно цепной зверь на пирующего сугароза: голодно и с завистью.

— Эй, служивый! — с полным ртом обратился к нему Сизый. — Чего стоишь, иди к нам. Тут всего навалом.

Сержант колебался лишь несколько мгновений, а потом решительно выдохнул, приблизился и взял чистое блюдо.

— Живут же шаты… — пробормотал он с завистью.

Некоторое время тишину в комнате нарушало только мерное скрипение роговых челюстей да редкое и довольное урка-нье Сизого. Мотыга не уркал — стеснялся. Сержант — тоже, но, видимо, по велению дисциплины.

— Тут и вино есть, — задумчиво протянул Сизый, глядя на короткую шеренгу бутылок в центре стола.

— Я не буду, — решительно сказал Мотыга. — Налей мне соку, пожалуйста. Во-он того, с Тсурры…

Сизый с удовольствием налил. Себе — вина, Мотыге — соку.

— А тебе чего? — спросил он у сержанта.

Тот только отмахнулся: мол, сам разберусь. Сизый снова уркнул и залпом осушил стакан. Он не знал, что секунду назад единым махом заглотал свое месячное жалованье — вино было коллекционным.

Они успели и насытиться, и расслабиться в удобных креслах. Сержант, понятно, расслабляться не стал — пожевал наскоро и вновь занял пост у дверей. Ну а Сизый с Мотыгой позволили себе немного пороскошествовать. В одиночку Мотыга не решился бы, наверное. Просто посидел бы где-нибудь в уголке, но вид Сизого, блаженно развалившегося в необъятном кресле со стаканом в одной руке и сигарой в другой, соблазнил и его. Вина Мотыга так и не попробовал; да и Сизый в общем-то не налегал, понимая, что впереди важный разговор. После стартового стакана залпом второй он потягивал по глоточку довольно долго. Мотыга пил сок, разглядывая сквозь свой стакан подсвеченные изнутри аквариумы. Стаканы, кстати, были какие-то древние, кажется, даже хрустальные.

Когда дверь распахнулась и на пороге возник второй сержант, Сизый и Мотыга мигом вскочили.

За все время из кабинета в комнату отдыха не донеслось ни единого звука. Изоляция в пенатах начальства была сработана на совесть.

Мотыга отметил, что народу в кабинете изрядно поубавилось. Во-первых, исчезли все азанни, кроме двоих самых важных. Во-вторых, из шатов осталась только публика с серебряными значками, а полковник, начальник базы со своими заместителями, унтер — эти тоже куда-то подевались.

Едва Сизый и Мотыга взгромоздились на свои табуреты, один из обладателей серебряных значков поднялся с дивана и сделал несколько шагов к горнякам, почтительно замершим в ожидании дальнейших событий.