– Прежде, чем счесть лучшим, всегда испытывают. Ты же… лучший? Три вопроса. Вопроса, не действия. Они важны для меня. А тебе важны мои нейроны. Уже испытанные – и лучшие. Ну?

Аэктанн колебался. Что-то казалось ему нечестным в этой сделке, но что?

– Мы положим бластеры одновременно.

– Да.

– Хорошо. – Тяжелое оружие глухо ударилось о камни.

– И велим никому не открывать огня.

– Велим.

Тишина словно застыла костью в горле Сотворителя, останавливая его дыхание.

– Итак. Вопросы?

– Твоя матерь, – вкрадчиво выговорил Мастер Войны, – Величайшая Цемра. Она вправду погибла?

Аэктанн помолчал.

– Я не слышу ее разума… и другие доказательства есть. Почему ты спрашиваешь?

– Один раз она уже воскресала. Я был готов увидеть ее здесь, – так же мягко продолжил Мастер Войны.

– Здесь ее нет. Она мертва… насколько я знаю.

– Она мертва, – откликнулся Эстайн. – И я бы сказал тебе это… отец.

Мастер Войны не услышал его слов.

– Твой второй вопрос?

– Она оставила потомство, – генерал Йертайан обвел рукой окружающие сожженные пространства, исчерченные трупами погибших пауков, – в космосе? Цемра была на Земле, на Гее. Ее дети… здесь. Но это не все, верно?

– Да, – едко выговорил Аэктанн. – Пусть здесь вы и победили, в этом негодном отсталом мире, но я буду править галактиками. Я! Матерь хотела тебя, недостойный. Одарила неслыханной милостью. Она могла бы быть для тебя кем угодно – женщиной, мужчиной, другом, любимой. Она выбрала тебя! Только за набор твоих несчастных генов, искаженных Белым Солнцем. А ты не оценил дара. Но если ты спросишь, где именно мои братья дремлют, ожидая меня, их истинного патриарха и предводителя, это будет уже третий вопрос.

– Я задам его. Задам, потому что все прочие вопросы я выяснил, – равнодушно сказал Мастер Войны. – А что-то понял и сам. Мое потомство не может размножаться. Это самцы, бесполезные создания. Они могут жрать и расти… и все. Эльфы перебьют их здесь. В космосе… хватает рас, чтобы уничтожить их тоже.