– Чисто! – бросил он. – Давай!

Катер развернулся и одним движением проткнул стену, канул в «грунт» и оказался в знакомом туннеле, едва не опрокинув фантоматы.

– Только до пандусов, – предупредил старший ксенолог. – Дальше не протиснуться.

– Тогда ждите нас у пандусов, – решил Кузьмичев. – Джафар, побудешь с дедом.

– Чуть что, сразу – Джафар, Джафар… – пробурчал Раджабов.

– Разговорчики в строю!

Подхватив носилки с минами и пару вибробуров, команда диверсантов спустилась по пандусам до съезда и вышла в главный зал. Здесь стояла тьма, разбавленная светящимися ленточками, которыми женщины-колонистки обвязали громадные колонны.

– Бурим, – распорядился Павел, – и сразу закладываем, по две на каждую. Еще три оставим на полу.

– Начали! – оставил за собой последнее слово Кузьмичев.

Он подхватил увесистый вибробур и приставил его к колонне. Включил. Инструмент завыл, задрожал и полез в твердый плавленый базальт, нещадно пыля.

Руки сводило от мелкой дрожи, по лицу осыпалась пыль-пудра, и капли пота скрепляли ее зудящей корочкой.

Полковник старался вдыхать пореже, а глаз не открывал вовсе, и об окончании работы узнал, когда костяшки пальцев, сжимавших рукоятки вибробура, уперлись в теплый камень.

– Готово! – крикнул он, отплевываясь.

– Закладываю!

Павел на ощупь нашел скважину и засунул в нее атомную мину.

– Есть! Теперь с другой стороны.

Кузьмичев обошел колонну, ведя по ней одной рукою, а другой волоча вибробур. Приставил диском излучателя к камню, закрыл глаза, затаил дыхание и нажал ребристую кнопку. Мелкая вибрация отдалась в ладони, пыльные струи забили в лицо, окутывая полковника душным облаком.

– Гот… – сказал Сегаль и закашлялся. – Чертова пыль! Готово!

– Закладываю!

Больше всех набурил Переверзев – в его скважины Павел заложил три мины.