– Но я ничего не знаю. Дядюшка умер, и я горевала, но вдруг пришли стражники и сказали, что он отравился тем настоем, что я ему давала.

– А чем болел ваш дядя?

Изабель, поколебавшись, принялась рассказывать:

– Видите ли, шевалье, в последнее время он стал очень странным. В прошлом году умерла его жена, и даже поговаривали, что он сам ее убил. Но я в это не верю! А месяца два назад он сказал, что она сама считает его виноватым.

– Кто «она»?

– Его жена, мадам де Шаль.

– Как это? Она же умерла?

– Дядюшка говорил, что призрак жены приходит к нему и спрашивает: «За что ты меня убил?» На моего бедного дядю это ужасно подействовало. Он стал нервным, дерганым, очень переживал. Больше всего его угнетало, что жена считает его виноватым в ее смерти. Он говорил, что это, конечно, неправда, и не мог понять, почему она его обвиняет.

– Ничего себе! – удивился Франсуа. – И что же было дальше?

– Дядя совсем извелся, я не могла на это смотреть. Мне пришло в голову, что кто-то навел на него порчу, и тогда я напоила его этим злосчастным зельем.

– А где вы его взяли?

– Его дала мне одна бабушка-ведунья. Она уверяла, что это варево непременно ему поможет.

– Понятно… А теперь скажите, как мне найти эту знахарку.

– Ее дом стоит прямо на углу улиц Сен-Жак и Пуари, рядом с воротами Святого Якова.

Франсуа как мог ободрил Изабель, попрощался с ней и вскоре уже подъезжал к улице Пуари. Он с нетерпением осмотрел угловой дом – красная крыша, зеленая дверь – и нахмурился.

Это была лавка торговца рыбой.

Пришлось Франсуа возвращаться в Шатле. Битый час он убеждал Изабель сказать ему правду, но девушка стояла на своем. Да, тот самый дом, с красной крышей и зеленой дверью. Именно там она покупала настой, именно там жила ведунья. И не было на доме вывески – ни рыбной лавки, ни какой другой.

Сбитый с толку, Франсуа снова отправился на улицу Пуари. Возможно, рыбная лавка только что открылась?

Подъехав к злосчастному дому, Романьяк постучал в дверь молоточком, но никто ему не ответил. Проходящий мимо парень в белой холщовой рубахе и ярко-синих шоссах прокричал: