– Мадам, – подал голос Франсуа, третий участник этой беседы, – а что, если его величеству вместе с вами и со всем двором отправиться в большое путешествие по Франции? Торжественные въезды в города, почести, праздники – все это поможет восстановить верноподданнические настроения.

Королева, замерев, обдумывала идею. Франсуа взглянул на л’Опиталя. Еще в Руане шевалье примкнул к сторонникам канцлера, с которым давно был знаком: при короле Генрихе л’Опиталь руководил Счетной палатой.

– А что, – задумчиво произнес тот, поглаживая бороду, – мысль неплоха.

– В самом деле, – улыбнулась Екатерина, – пожалуй, так и сделаем.

Следующие несколько месяцев были посвящены подготовке к Большому турне. Франсуа же все это время активно занимался политическими делами, воплощая в жизнь новую политику веротерпимости и абсолютизма королевской власти. Канцлер поручал ему вести переговоры и с католиками, и с протестантами, и почти всегда Франсуа удавалось в той или иной степени добиваться успеха. Он помогал разрабатывать финансовую реформу и создавать законодательную базу для новой политики короля.

В конце января королевский двор покинул Париж и двинулся в сторону Фонтенбло. Здесь кортеж остановился на месяц в ожидании прибытия всех тех, кто пожелал участвовать в Большом турне. Таковых оказалось немало, и когда двор в середине марта покинул Фонтенбло и направился на юго-запад, в кортеже насчитывалось более четырех тысяч человек: королевская семья, придворные, фрейлины, пять рот вооруженных дворян, полк гвардейцев, музыканты, врачи, повара, виночерпии, постельничьи, шуты, карлики. В клетках везли дрессированных королевских медведей. И за всем этим великолепием лошади тянули сотни повозок с одеждой, карнавальными костюмами, бельем, посудой, сложенными шатрами, запасами еды, воды, вина…

Ехали медленно, останавливаясь не только в больших, но и в маленьких городах, и всюду местные власти устраивали торжественный въезд, праздники, карнавалы, турниры. Первую долгую остановку двор сделал в Труа, где их встретила делегация наряженных дикарями жителей. Пиры, балы, праздники продолжались больше месяца, но Екатерина с сыном не забывали продемонстрировать заботу и простым горожанам: на Пасху в кафедральном соборе Святых Петра и Павла король прикосновением исцелял золотушных, а королева-мать омывала ноги больным и нищим, следуя евангельскому примеру Христа.

Из Труа двор отправился в Лангр, где король снова был встречен с почестями, затем через Бургундию в Шалон и оттуда по реке до Лиона. Здесь их встретила колонна детей, идущих парами. В каждой паре один ребенок был одет как католик, второй – как гугенот. Франсуа благостно смотрел на эту идиллию, хотя точно знал, что в городе неспокойно. Но при короле никто не осмеливался проявлять недовольство.