Минут через пять «мародеры» явились и вытянулись передо мной, старательно изображая стойку «смирно». Стибрюк был мелкий и толстый, в очень хорошо пошитой полевой форме и большой фуражке. Маликов, как обычно скелетообразно худой и длинный, больше всего напоминал в своем комбезе и мятой фуражке пленного советского танкиста из известного старого фильма «Жаворонок» – того, который все время ныл и жаловался на жизнь. Их лица я видел плохо, но понимал, что ничего хорошего они от меня сегодня закономерно не ждут. Парочка, блин. Этакие Пат и Паташон или Буратино с Пьеро на пару. Присмотревшись, я вдруг увидел, что у Стибрюка на боку висит только планшет, а вот пистолетной кобуры на его поясном ремне почему-то нет. Это он что – оборзел настолько, что мотался по враждебной территории, где может случиться что угодно, без личного оружия?! И только здесь я вдруг вспомнил, что у меня самого на поясе висит кобура с «макаркой». Вот же причуда судьбы! А ведь когда я давеча бегал по улице и палил по американцам, про свой пистолет начисто забыл. Хотя на войне бывает и не такое…

– Старший лейтенант Стибрюк! – сказал я. – Можете мне ответить на простой вопрос – где ваше личное оружие?

– Какое оружие, товарищ майор? – не понял тот. Нет, точно, или совсем дурак, или изображает из себя очень хитрого. Ну-ну…

– Пистолет системы Макарова, товарищ старший лейтенант!

– Так это… Наверное, в КУНГе остался, товарищ майор…

– Вы хотите сказать, что вы бросаете личное оружие где попало, а потом болтаетесь по вражескому городу безоружным?! Я все верно понял?!

– Так это… – шмыгнул носом Стибрюк. – КУНГ же на ключ заперт, а остальные ребята поехали вооруженными…

– Так, – сказал я, в изнеможении прислоняясь спиной к борту командной БМП. Адреналин, выработавшийся в организме от стрельбы и общего возбуждения, похоже, сходил на нет, и на меня начинала наваливаться усталость: – С вами все ясно. Шестаков, объявляю этому товарищу старшему лейтенанту трое суток ареста. Для начала. Запри его где-нибудь, и пусть подумает над своим поведением…

– Так точно, – отозвался Шестаков.

– Теперь дальше, – продолжил я, обращаясь к обоим старлеям. – Вы хоть понимаете, что я был вынужден искать вас лично и при этом чуть не погиб?

– Так точно, – отозвались они практически в один голос.

– Ну и чья была идея, голуби сизокрылые?

– Ну, моя, – ответил длинный Маликов. – А чего?

– Так. Из-за того что я накануне довольно долго таскал на горбу пилота союзной державки, попутно паля по американцам, у меня уже нет сил вас материть. Даже неохота выводить вас в чистое поле, ставить к стенке и пускать по пуле в ваши толоконные лбы. Тем более что, по-моему, может и срикошетить… Значит, газировки и пивка захотелось? Ладно. Тебя, Стибрюк, нехай вздрючит по полной за необдуманные и самовольные действия твой непосредственный начальник, то есть начтыла. А пока ты будешь под арестом, Шестаков пошлет какого-нибудь толкового офицера, чтобы быстро проверил то, что вы там привезли. И если окажется, что вы, два дешевых клоуна из провинциального шапито, кроме газировки, пива и жратвы, натырили крепких спиртных напитков или, скажем, шмоток, – я на вас обоих, а особенно на тебя, Стибрюк, как на снабженца, лично накатаю красивым почерком телегу в военную прокуратуру. И вы у меня сядете. Уже всерьез. Поняли меня?