— Петер, — Беккер возник возле него как будто из воздуха, и даже Эжен вздрогнул от неожиданности, — что ты делаешь?

Покачнувшийся Петер тем не менее щёлкнул магазином, установив его, и только после этого вскинул на Беккера затравленные глаза.

— А что? — тускло спросил он, и рейтер кивнул на стеллаж.

— Ты оружие верни на место, пожалуйста. Я зашёл спросить, не заходила ли к тебе Сати, а то её нет нигде — а тут неохраняемый склад. Пистолет положи, Петер.

— Я тебя умоляю, — Петер демонстративно громко хлопнул пистолетом по полке и сел на пол, обхватывая колени руками. — Что, по-твоему, Сати у меня делать? Она и не смотрит в мою сторону. Впрочем, я её отлично понимаю…

— Что с тобой происходит в последнее время? — Беккер тоже сел, скрещивая ноги и начиная чуть покачиваться вперёд-назад. — Тоже из-за войны переживаешь? Или всё ещё из-за Сати? Мне казалось, мы поговорили в Родане…

Криво ухмыльнувшись, Петер достал из нагрудного кармана вчетверо сложенный, пожелтевший местами листок и протянул его Беккеру.

— Ты же психолог. Вот и расскажи мне, что со мной не так. Не от балды же ты этот кошмар нарисовал!

Вскинув брови, Беккер развернул лист и показал его Петеру — почти и не дышащие Лихослав и Эжен увидели, что это один из шаржей, ещё в декабре прошлого года созданных Беккером для каждого парня на их учебной базе.

— Ты всё это время носишь его с собой?! — изумился рейтер. Петер раздражённо повёл плечами.

— Пытаюсь понять тайный смысл. У всех всё просто, а у меня чёрт знает что. Это ты всю жизнь в одной картинке изобразил, да, гений?

Беккер улыбнулся, а Лихослав, разглядывая рисунок, восстановил в памяти его детали: Петер был изображён на нём с ножом в руке, которым, похоже, только что вскрыл собственную грудную клетку. За рёбрами и мышцами обнаружился наглухо запертый сейф, от которого вельк, судя по исказившемуся в злобе и тоске лицу, не знал пароля. Весь рисунок, даже разрезанные мышцы — кстати, первая и последняя анатомическая деталь среди остальных, более мультяшных рисунков — были выполнены в чёрно-белом формате, а эмблема МД на целой части груди Петера почему-то цветная. И если по поводу сейфа Лихослав ещё примерно догадывался о смысле, то красная буква «М» была ему совершенно непонятна.

— Это я, гений, изобразил, как ты от всех закрываешься, — хмыкнул Беккер. — Ты со всеми такой ровный, дружелюбный был, а в глазах нет-нет да тоска. Как будто сам себя спрашиваешь: и на фига мне это всё? Понадеялся, ты сделаешь для себя правильные выводы и начнёшь воспринимать людей как людей, а не объекты для работы — той или иной.