Последние два слова задели Яна за живое, и, смакуя их, он не услышал, как Мэтво начал бормотать очередную молитву. Доминик глянул на вера со вселенским терпением.

— Ну, каждый в своё верит, конечно. Мэтво вот увидел в Брутусе реинкарнацию Ионы, который, по одному малоизвестному сборнику притч, соберёт однажды в себя всё мировое зло. И тогда люди сплотятся против него и откроют наконец в себе истинный свет. Такой Иона, Мессия-Дьявол, нужен, чтобы люди никогда не забывали, как выглядит настоящее зло. Ну и всеобщее счастье после, как же без этого… Мэтво в один взгляд на Брутуса это увидел, веришь? И разом бросил всех в Седе и пошёл за нами.

Ян медленно кивнул, с некоторой опаской посмотрел на Мэтво, всё ещё молящегося, — он всегда с недоверием относился к ярым фанатикам чего бы то ни было — и, достав из ящика поднос с едой, поставил его Доминику на полку. Потом вышел из камеры и убрал перегородку.

— Ждём тебя завтра, — улыбнулся ему терас, и в глазах его что-то засветилось. — И не доверяй Эриху.

Задвинув ящик с подносом Мэтво, Ян, задумчивый, растерянный и напрочь позабывший про собственную рану, пошёл бродить по галереям. Ему было тяжело долго находиться настолько глубоко под землёй: в Ториту он редко захаживал в Управление, в основном встречался с нужными людьми на поверхности, но сейчас тишина и полумрак тех отделений, где не было людей, были ему жизненно необходимы, чтобы прийти в себя.

Потому что, как бы внутренне Ян ни протестовал против того, что по его поводу и поводу Марка наговорил Доминик, какой-то частью души он был с ним согласен. И действительно боялся, что под влиянием того же клеветника Эйдена однажды его пустят в расход.

Захват Бельфегора проводился уже следующей ночью, и, как Ян и ожидал, никто и не посмотрел на то, что он не оправился от раны даже наполовину. Конечно, его поставили руководить операцией, а не самолично валить всех направо и налево, но в свете ранее произошедших событий это было всё равно что подписать его на пенсию по инвалидности. Больше всего на свете Яну хотелось доказать всем вышестоящим, что он способен на что-то сногсшибательное, поэтому, ничтоже сумняшеся, он взял на себя смелость изменить первоначальный план захвата, никому об этом не сообщив.

По предписанию, само собой, составленному Эйденом, как главным аналитиком при Марке, в операции не было ничего героического. Бельфегор должен был ждать Миа на встречу в небольшом таунхаусе в строящемся районе города, имея при себе советника Десмонда и всего-то двух охранников — участвовавших в пленении Доминика с Мэтво младших гвардейцев Иму и Унура. Иму обычно стоял на страже выхода в галереи ГШР, находящегося под лестницей, ведущей с первого закрытого этажа дома на второй, где под охраной Унура и сидели Бельфегор и Десмонд. Подобные встречи проводились уже не в первый раз, и Миа, похоже, давно озаботившаяся сдачей бывшего возлюбленного, подробно вызнала всё об автоматике тайного хода. С её помощью составили скрипт, который при подключении к внешней панели АНД должен был закрыть галереи без ведома присутствующих в доме — и после оставалось лишь группой оперативников повязать всех четверых. Поскольку каждый был сыном одного из важнейших людей Аспитиса и за них тоже можно было выменять что-то полезное, убивать их было нежелательно, так что группу захвата с Яном отправляли внушительную.