Тяжело дыша, с хрипом и бульканьем, с пузырящейся на губах кровью, колдун вновь попытался встать на четвереньки. Его когтистая рука шарила в грязи, будто пытаясь найти что-то. Тобиус присвистнул, заставляя врага повернуть голову, и показал утраченный инструмент.

— Правом превосходства молвлю: твоя сила отныне принадлежит мне! — провозгласил он.

Малефикарум лишь успел широко распахнуть глаза от страха и злобы, как по зубастому жезлу побежали трещинки, и материальная форма артефакта разрушилась, оставив лишь несколько крохотных "самородков" неправильной формы, несколько частиц Дара самого колдуна, которые росли внутри жезла, родня его с хозяином. Бронзовые пальцы сжались, чужая сила впиталась в астральное тело нового хозяина, и Тобиус стал немного, самую малость сильнее, приобретя крупицы тех талантов, которыми владел колдун. Сам же малефикарум ровно настолько же ослаб. Его истошный крик длился до тех пор, пока не сошел на хрип и человек-речной лев упал лицом наземь, сотрясаемый рыданиями.

— Ну довольно.

Тобиус ждал сколько мог, но и его терпению был предел, причем довольно близкий. Смертельная белизна сошла с лица магистра, иней растаял, куски льда опали со слипшихся седых прядей, Дух Оры развеивался. Заставив свой посох исчезнуть, Тобиус направился к поверженному противнику неспешной поступью победителя, но даже уверенный в своем превосходстве, он не проявлял преступного легкомыслия, и когда длинный толстый хвост попытался нанести удар, он резко был отбит в сторону.

Колдун оттолкнулся от земли, крутанулся вокруг своей оси, начиная заклятие, но рядом материализовались двойники Тобиуса, не вмешивавшиеся в происходящее после призыва элементалей. Один из них ударил по гибриду Шоком, чтобы прервать ритуал, а второй наложил Усмиритель Дара. Заклинание охватило предплечья оковами, сотканными из кружевных линий света, и на шее появился такой же ажурный ошейник. Эти оковы были нематериальны, однако заключенный в них маг полностью терял связь с Даром.

— Что это? Что это такое?!

Колдун глядел на свои дрожащие руки, не ощущая присутствия магической силы, и это промораживало ужасом все его естество, забираясь в самые кишки и копаясь там острыми когтями. Ни о каком сопротивлении больше не могло идти и речи, он был деморализован так сильно, что дальше только суицид. Огромный уродливый человекоящер раздирал когтями собственную плоть, тщетно пытаясь избавиться от ужасных чар, при этом он вопил в голос и даже повизгивал, словно обезумевшее животное, наступившее в капкан. Прервал истерику тяжелый бронзовый кулак, влетевший в лицо колдуна и выбивший ему около десятка зубов. Опрокинутый на землю, истекающий кровью пуще прежнего, тот наконец умолк.