У Нины появилось подозрение, что Женя предложила ему вылечить ногу.

– Что ж, ты выглядишь как худший из бандитов Бочки, – пожаловалась она. – Мог хотя бы позволить ей убрать все остальные ушибы.

– Я и есть худший бандит Бочки. И если я не буду выглядеть так, будто только что одолел десятерых лучших крепышей Пера Хаскеля, то никто в это не поверит. А теперь приступай к работе. Нельзя устроить вечеринку, если никто не получит на нее приглашение.

Нина не особо ждала эту конкретную вечеринку, но следующим утром объявление разошлось по всем ежедневным газетам, висело на колоннах на восточном и западном входе в Биржу и было пришпилено к главным дверям Штадхолла.

Изложено оно было коротко и ясно:

«Кювей Юл-Бо, сын Бо Юл-Баюра, главный химик Без Жу, предоставляет свои услуги и готов наняться на службу, как того пожелает рынок и рука Гезена. Желающие принять участие в торгах приглашаются на свободный и справедливый аукцион, проходящий в соответствии с законами Керчии, правилами Торгового совета и под наблюдением Совета приливов в Церкви Бартера через четыре дня. Собрание в полдень. Да пребудет с нами священный Гезен, и пусть Его рука руководит торговлей».

Город уже буянил из-за комендантского часа, баррикад и блокад. Теперь слухи разносились по кафетериям и тавернам, меняясь и усиливаясь от салонов на улице Гельштрат и до трущоб Бочки. По словам нового босса отряда Отбросов Каза, люди жаждали любой информации о таинственном Кювее Юл-Бо, и его аукцион уже связали с ужасным нападением на Западный Обруч, когда было почти стерто с лица земли два дома удовольствий, и появилось множество сообщений о летающих людях. Инеж лично наведалась в шуханское посольство и вернулась с новостью, что там все утро приходили и уходили посыльные и что она видела, как сам посол прорвался на доки, чтобы потребовать у Совета приливов освободить один из шуханских кораблей.

– Он хочет послать за фабрикатором, чтобы изготовить золото, – сказал Джеспер.

– Какая жалость, что все гавани перекрыты, – вздохнул Каз.

Двери в Штадхолл были закрыты для посетителей, и, как сообщалось, Торговый совет объявил об экстренном собрании, чтобы решить, наложат ли они вето на аукцион. Это была проверка: поддержат ли они законы города или – учитывая, что они все-таки что-то знали о Кювее, – найдут повод отказать ему в его правах?