И вот однажды поздним январским утром, во время завтрака, в поле его зрения показалась Джинни в сопровождении их кота Пикси. Она подошла к двери на улицу и открыла ее, выпуская кота. Пикси увидел снег, понюхал воздух и презрительно фыркнул, а затем отвернулся и пошел обратно в дом, недовольно мяукая. В доме было семь дверей, ведущих наружу, и они с Джинни обошли их все. Эта сцена повторилась семь раз, у каждой двери. Когда Пикси отверг последнюю дверь и пошел прочь, громко негодуя, Джинни пожала плечами и сказала: «Я думаю, он ищет дверь, ведущую в лето». Хайнлайн, бросивший свой завтрак ради этого представления, замер, как охотничий пес, сделавший стойку. «Не говори больше ни слова!» – сказал он жене и чуть ли не бегом направился в свой кабинет. Он вышел оттуда через тринадцать (!) дней с готовой рукописью. Для тех, кто не успел лопнуть от зависти, спешу уточнить, что даже для самого Хайнлайна этот срок был рекордно коротким (рекордно длинным был срок в 100 дней, и то была
2 февраля 1956 года Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингейму Я на 104 с. рукописи нового романа, надеюсь, он подойдет для так называемого взрослого рынка. У меня от него постоянные головные боли и хроническая бессонница, и я все время удивляюсь, как я мог ввязаться в этот глупый бизнес, – но если я выдержу физически, «Дверь в Лето» должна быть закончена вчерне в этом месяце и закончена на чистовую примерно в конце марта. Возможно. У нас тут на земле лежит фут снега, всюду фазаны. Пикси ненавидит все это. Он считает, что во всем виновата Джинни.
2 февраля 1956 года
Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингейму