– Дело не в выгоде, хотя ее мы тоже обсудим. Дело во мне самом. Я должен сделать это для себя.

– Может, просветишь меня?

– Был у меня на войне случай, даже не знаю, как описать. На меня он такое впечатление произвел, я словно в преддверие ада попал. Обычная сибирская деревушка, в которой убили всех, независимо от пола и возраста. И не просто убили, а замучили с какой-то нечеловеческой жестокостью. Даже мой старшина, успевший повоевать в Первую кавказскую, не мог припомнить ничего подобного. Мы нашли тех, кто это сотворил. Интернациональная банда уголовников, ушедшая из лагеря, когда оттуда сбежала охрана. То, что мы сделали с ними… мне до сих пор страшно подумать, что за чудовище сидит внутри меня. Мы не просто убили их, мы повторили с ними все то, что они сделали с жителями деревни. И я всем этим командовал.

Я спросил у Степанова, как и почему, откуда это в нас? Он мне ответил, что я пойму это, когда найду связь между историей о чечевичной похлебке и притчей о сеятеле, и он оставит для меня подсказку, как вывернуться из этой ситуации. Вы же сами знаете, как он мог все закрутить. И вот после переноса, когда раздавал долги, я все понял.

Был среди этих алчных тварей один случайный товарищ. Простой программист, работавший с банковскими программами, обычный клерк. Он и к зарплате какие-то символические деньги получал за то, что прикрывал махинации начальства. Технически именно он сделал все проводки, которые позволили завести уголовное дело на Степанова, он же потом подчистил улики. Хотя, наверное, громко сказано, что там, единички-нолики в компьютере.

Что побудило его работать с бандитами? Да по большому счету – ничего. Он просто хотел нормальной жизни, нормальной работы, которую в нашем городе фиг найдешь. Он даже не подозревал, что несколькими нажатиями на клавиши замарал себя соучастием в тройном убийстве. Вот тут до меня дошло, что я такой же. Я пришел в армию, чтобы защищать людей, но что я делал, когда наше либерастическое правительство вводило ювенальную юстицию и платное образование, легализовало педофилию, проституцию и наркоту? Когда приравняло первого императора к Гитлеру, в конце концов. Как по мне, это такое же преступление.

Что ответить? Ни фига я не делал. Меня оно напрямую не касалось, да и имелись у меня дела поинтересней. О, конечно, я был против этой вакханалии, но я был против, сидя в теплом кресле за монитором, ничего реально не делая. И суть не в том, что все такие же, как я, ни фига ничего не делали – главное, что я больше не хочу так. И суть загадки Степанова в том, что отказ от первородства есть отказ от своей человеческой сущности, которую мы размениваем на всякую хрень и которая нам вовсе не нужна. Фактически человек медленно, но верно превращается в разумного зверя, бесконечно далекого от понятий добра и зла. Но если у зверя исключительно инстинкты, то у человека в наличии разум, который требует особых развлечений, коим я и был свидетелем.