И заснула.

14. Мусор на входе

14. Мусор на входе

Внимательно изучив историю Похищения, можно прийти к выводу, что в принципе катастрофы можно было избежать, – для этого требовалось только, чтобы научное руководство прислушивалось к мнению собственных подчиненных.

Доктор Вольф Бернхардт. Из выступления в честь открытия Мемориала экипажу «Рэкера» 4 июня 2436 г.

Земля. Нью-Йорк. Штаб-квартира Управления пространственных исследований

Солнечная звезда на востоке была уже высоко, когда Жанна вошла в кабинет Бернхардта. Она заметила время, потому что здесь были абсолютно прозрачные стены.

Нью-йоркский офис Вольфа Бернхардта размещался в исполинской башне «Неоготика», построенной еще в двадцать третьем веке. Находилась башня на Колумбус-авеню, в двадцати пяти кварталах южнее Колумбийского университета. Сам офис представлял собой гигантское, скупо и беспорядочно обставленное модернистской мебелью пространство. Тяжелый паркетный пол тускло поблескивал отраженным светом. Больше всего Жанну поразил рабочий стол Бернхардта – по площади он превосходил весь кабинет Жанны в ИИМе.

На стенах не было ни картин, ни полок, ни декоративных украшений. Сладкая мечта всякого борца с порядком, подумала Жанна. Комната была словно специально предназначена для того, чтобы наваливать здесь невообразимые кучи самого разнообразного хлама.

В креслах для посетителей сидели Уолли и Соколов. Уолли был начеку – держал в руках карманный компьютер. В этом не было ничего удивительного – удивительнее было бы отсутствие у него какой-нибудь счетной железки.

Поднос перед ними был уставлен кофейными приборами, вазами с фруктами, бутербродами и пирожными. Торжествовал принцип самообслуживания, и Уолли особенно не скромничал, что уже было событием невероятным.

Вольф Бернхардт тоже являл собой нарушение фундаментальнейших законов психологии. Для хозяина этого кабинета поставить на стол кофе и кексы, подвергая неслыханной опасности его девственную чистоту, было столь же принципиально невозможно, как папе римскому – танцевать на дискотеке.

Однако невозможное стало возможным, и теперь трое мужчин, веселых и спокойных, непринужденно расположившись в креслах, поедали выставленное угощение.

Жанна же, напротив, чувствовала себя очень скованно. Входя сюда, она судорожно сцепила руки на груди, и расцепить их ей никак не удавалось.