Что все это значит? Насколько опасна для планеты эта активность? А вдруг это некий коварный замысел Противника? Или потомство вышедших из повиновения и плодящихся без ведома Сферы харонцев? Пастух был близок к панике, а паника – это начало конца. Он все понимал, но действительно не знал, как ему следует поступить.

Сфера молчала. Пастух не получил от нее ни одной инструкции, хоть немного разъяснившей бы ситуацию. И это было необычнее всего.

Нет, нужно делать свою работу, наконец решил Пастух. В смутное время любое действие лучше бездействия. Вот цель прямо по курсу. Она пока не угрожает планете и выглядит безобидно. Но космос полон агентов Противника, мгновенно меняющих свои орбиты и перенацеливающих самих себя. И этот может сделать то же самое! Шпионы Противника – непревзойденные мастера маскировки.

Атака. Пастух принял решение мгновенно. Он переориентировал радары на цель и угрожающе изменил свой курс. Сейчас он разделает под орех этого наглеца.

Земля. Космодром Куру

Джоанна Бедли встала и потянулась. Ночью в какой-то момент на пункте управления вдруг воцарилась тишина, и тут же на смену ощущению хронического опоздания пришло неторопливое ожидание. Джоанна оглядела помещение, погрузившееся в долгожданный полумрак. Многие рабочие места пустовали, на других операторы дремали, уронив голову на стол, некоторые подкреплялись, – поесть вовремя здесь удавалось редко.

У Джоанны Бедли были огромные серые глаза и пышные темно-каштановые волосы, оттенявшие ее смуглую кожу. Она была очень рассудительной девушкой, никогда никуда не спешила, не бежала сломя голову и характером больше всего напоминала сову. Это не значит, что она не умела действовать молниеносно и уверенно, как раз наоборот. Джоанна гордилась своим редким даром учиться быстро и легко, прочно запоминая пройденное. Именно эти качества и требовались для ее нынешней работы. Недаром директор космодрома назвал мисс Бедли, когда приехал Бернхардт и ему потребовался технический советник. Бернхардт немного подумал и взял ее на эту должность. Бедли практически без раздумий отвечала на любой его вопрос о кораблях харонцев. Лунном Колесе или МОРИ, и Бернхардт, судя по всему, был чрезвычайно доволен помощницей.

Сейчас доктор Вольф Бернхардт спал, скорчившись в немыслимой позе на мягком диване. Его лицо заметно осунулось, даже во сне его не покидало тревожное выражение.

В старину писатели очень любили описывать конец ночи. Все словно застывает, умиротворяется, на человека нисходит ясность и как бы всепонимание. В покое слышится дыхание вечности.