— Ты знаешь, что я не поддаюсь ТП? — спросил Дункан. — Что я могу лгать в бессознательном состоянии?

Симмонс кивнул.

— Стало быть, нет никакой опасности, если меня поймают. Я тебя не выдам. Только ты знаешь, что я здесь, и только я знаю твое имя. Под ТП я ничего о тебе не скажу. А ты мне в любом случае расскажешь все.

— С чего бы это?

— Если ты не скажешь, кому непосредственно подчиняешься, ты умрешь. Здесь и сейчас. Я не шучу. Скажу тебе еще, что собираюсь возглавить СК. Это была застойная, бесполезная организация, но больше такой не будет.

— Ты не можешь знать, что мы замышляем! — прорычал Симмонс.

— Правильно. Именно это я и хочу узнать. Однако это будет несколько труднее, чем я думал. Раз тебе введен анти-ТП, значит, он введен и твоему начальнику. Но те, кто ниже тебя рангом, противоядия не получили. Почему?

Ожидая ответа Симмонса, Дункан быстро соображал: всего обнеделю назад он применил ТП к своему деду Гилберту Иммерману, он же советник Дэвид Ананда. Иммерман не проявил противодействия. А ведь он был главой СК, как, возможно, и других подпольных группировок. Почему же анти-ТП не ввели ему?

Симмонс ответил — он был не дурак и не хотел умирать:

— Ладно. Анти-ТП, или АТП, как мы его называем, был получен в манхэттенской лаборатории одной группой, с которой мы союзничаем. Возможно, это та самая, в которой ты состоял, когда был Кэрдом. Посылка со средством прибыла  5 сюда поздним вечером прошлого вторника. Она предназначалась только для каждодневной верхушки СК. Про Ананду я ничего не знал, как не знал и того, что он находится в Башне Ла Бреа. Он, очевидно, еще не получил противоядие, не знаю почему. Возможно, его порцию выслали секретным маршрутом в Цюрих, в то время как он был здесь по делу, касающемуся тебя и Сник. Как бы там ни было, ясно, что АТП ему не был введен. Иначе твой ТП на него бы не подействовал. Какая ирония, верно? Еще чуть-чуть — и он мог бы получить иммунитет. И ты никогда не узнал бы от него, как выйти в эфир по секретной системе вещания.

— Своего командира ты, надо полагать, не знаешь, — сказал Дункан. — Он всегда был в маске и в балахоне до пят, когда встречался с тобой?

— До сегодняшнего утра. Сегодня он назвался мне, поскольку мы оба получили АТП. Он сказал, что мы можем больше не опасаться допроса.

— Есть и другие способы заставить человека говорить.

— Но они противозаконны.

— Конечно, — улыбнулся Дункан. — Так кто же этот человек?

У Симмонса одеревенело лицо.

— Старые привычки побороть нелегко, — сказал Дункан. — Но возможно, если постараться.

Он взглянул на часы. Было 10.39. К 11.30 все горожане приготовятся занять свои места в каменаторах. Вскоре после полуночи выйдут из своих цилиндров жители среды. Должно быть, Сник, Клойды и Джаккуд места себе не находят от волнения. Джаккуд нужно до полуночи вернуться к себе домой. Клойдам, правда, можно и не каменироваться — люди, живущие в их квартире по средам, тоже состоят в СК. Но нетерпеливая, нервная Сник может отправиться к Эрленд, пренебрегая опасностью. Или решит, что его взяли ганки, и устроит в городе целый тарарам. Впрочем, нет, этого она делать не станет, пока не узнает, что случилось с ним.