– Не доживешь, – отметил Сахиб, его услышанное скорее расстроило. – Я бы предпочел голыми руками снаряжать ядерную бомбу, чем таскаться с вами – уж простите, мисс Уоррен, – по этим местам без возможности связаться с нашими.

На этом разговор иссяк – Марк ожидал более бурной дискуссии, но оказалось, что каждому было о чем подумать, а не сказать. Интересно, какие соображения по этому поводу у Вальцева? Спрашивать его Марк не стал – захочет, сам поделится.

Тучи закрыли луну, и воцарилась темнота. Включать фонарик не стали, чтобы не привлекать внимание вероятного противника. Почти на ощупь перелезли через ограду – Сахиба пришлось почти переносить, он, хотя и не жаловался, когда шел, был все же не в лучшей форме.

Вдалеке в небо взмыла стая ворон. С возмущенными криками птицы пронеслись над головой. Ночью почти слепые, они не видели, куда можно сесть.

– Тихо! – шикнул Марк, отпустил руку Терри, и все замерли.

Девушка втянула голову в плечи и обхватила себя руками, будто она мерзла.

– Кто-то напугал птиц, – продолжил он. – Не исключено, что кто-то идет на выстрелы. Надо скорее убираться!

Но «скорее» получалось с трудом: во-первых, приходилось идти по некогда обитаемому поселку, где под ногами валялась куча мусора, в асфальте, что между коттеджами, образовались трещины и выбоины, где можно сломать ногу. И еще не стоило забывать о таком явлении, как открытый канализационный люк. Если упадешь туда – точно поломаешься и команду задержишь.

– Так, – проговорил Марк, останавливаясь посреди дороги. – Становитесь четко позади меня. Движемся цепью, шаг в шаг. И дружно молимся, чтобы преследователи не умели читать следы.

Терри (или Анна?) ухватилась за его куртку. Из-за туч выглянула луна, освещая дорогу центральной улицы небольшого поселка, и декоративные кустарники, разросшиеся в клумбах, превратились в диковинных монстров. Боковым зрением Марк уловил движение справа, развернулся, готовый стрелять, но это было просто отражение его отряда в черном стекле баптистской церкви.

На первом перекрестке свернули налево. Марк снова цыкнул и прошелестел:

– Слушаем.

Все замерли, превратившись в слух, но вскоре Марк понял, что это глупая задумка. Потому что брошенные жилища не умирают после ухода хозяев. Они продолжают жить, скрипеть и грохать петлями приоткрытых дверей, стонать сквозняками чердаков. Хлопал на ветру целлофановый пакет, зацепившийся за накренившийся почтовый ящик, и звук разносился, казалось, на километры.

И все равно Марк пытался уловить в характерных звуках чуждые: топот, хруст веток под ногами, голоса. Преследователи были профессионалами, не включали фонарики и, конечно же, молчали. Может, и нет никаких преследователей, это игра расшатанных нервов, но ведь кто-то спугнул птиц! Вряд ли это бродячие псы.