— Федоров определенно будет на поезде, — сказал Каменский. — Но я не думаю, что Волков найдет его. — Он откинулся назад, потягивая чай. — Я хочу рассказать тебе кое-что, друг мой. Это еще одна причина, по которой я отослал Волкова. Очень немногие из ныне живущих знают об этом. — Он указал на множество книг в шкафах. — Как видишь, я много читаю и многое изучаю. Довольно много, на старости лет. Так вот. То, что я тебе расскажу, может тебя удивить, даже шокировать. Возможно, у тебя возникнет соблазн принять это за проявление старческого маразма, но если ты так решишь, ты совершишь ошибку. Да, иногда я забываю, куда положил очки, но мозги у меня на месте. — Он постучал пальцем по лбу.

— У меня есть особый интерес к военно-морской истории. К примеру, мне очень нравиться вот эта книга, — он указал на жесткий толстый том «Хронологии войны на море». — Как бы тебе сказать… Предположим, что у тебя есть любимая книга, возможно, фильм или песня. Ты читал ее много раз, видел много раз, напевал себе под нос много раз. А затем однажды ты решил перечитать эту книгу, и обнаружил что какая-то глава изменилась. Эпизода, который ты ожидал перечитать, больше нет, на его месте оказался странный новый эпизод, которого ты хоть убей не можешь вспомнить! Ты сидишь, ожидая любимый эпизод из фильма, и его нет. Или, напевая песню сам себе, ты включаешь ее на проигрывателе, и понимаешь, что она изменилась. Фактически, это что-то совершенно новое.

— Я понимаю, Павел, но к чему ты ведешь?

— И вот, вероятно, ты окажешься расстроен, поняв, что твоя любимая книга или твой любимый фильм изменились. Но тебя ведь это и обеспокоит, верно? Твои друзья, вероятно, убедят тебя в том, что на самом деле все то же, что и было, или ты просто забыл какой-то момент. Что здесь такого страшного? — Он потянулся за чаем, сделав очень долгий глоток прежде, чем продолжить.

— К сожалению, у меня остается мало времени на книги и литературу, но я провожу много времени за этими книгами. — Он указал на «Хронологию войны на море». — Представь себе, что в один прекрасный день я взял этот том и обнаружил, что целого куска текста больше не существует! Я осознал это со всей четкостью. Я читал этот отрывок в тот самый день, но когда вернулся к нему, чтобы уточнить некоторые детали, но нигде не смог его найти. Я полез в другие справочники, и, к своему великому удивлению, нигде не смог найти информации об описанных событиях. Называется, теперь можешь считать себя свихнувшимся.

— Герасим… Одно дело — найти в песне то, что не замечал в ней раньше или обнаружить, что персонаж книги на самом деле не тот, кем он тебе казался. Но когда книги начинают вести себя подобным образом это ведь тревожно, верно? Ты сидишь поздним вечером с старым пыльным томиком на тумбочке, читаешь, засыпаешь, и надеешься, что вспомнишь все на следующее утро. А затем ты обнаруживаешь, что что-то изменилось, и твое желание разобраться удваивается. Ты становишься человеком, который хочет понять, что случилось, что вызвало это невозможное явление, которое не дает тебе покоя. Ты становишься настроен по-настоящему решительно.