Я разлепил глаза, сбросил на пол одеяло и выглянул в окно. На лужайке перед домом стоял Андрей собственной персоной, махая мне рукой и показывая на какой-то сверток в руке.

– Ну чего ты орешь? Заходи уже.

– Я бы рад, но вот она меня не пускает, – он кивнул в сторону двери, где, прислонившись к косяку, стояла Фай.

– Фай, пусти его, – вздохнул я, закрывая окно.

Бросив косой взгляд на рубашку, я решил ее не надевать. Застелив кровать, я уселся сверху. Андрей, приподняв подол балахона, резво взлетел по лестнице и, расплывшись в широкой улыбке, хлопнул меня по плечу.

– Дима, здарова, – он взвесил в руке сверток и извлек из него трехлитровый бутыль с прозрачной жидкостью.

– Здоровее видали, – вяло отозвался я, демонстрируя забинтованные до локтя руки. Даже спустя два дня пальцы все еще плохо слушались.

– Тогда выпьем за здоровье, – следующими из свертка показались два стакана.

– Кто же пьет с утра пораньше?

– Какое утро? – возмутился он. – Уже десять часов минуло. К тому же, я два дня почти не спал, так что… – он вложил мне в руку стакан, примотал его оставшимися бинтами, чтобы не выпал, и налил до самых краев.

– Опять эта гадость? – я скривился от знакомого запаха. – В прошлый раз, после злоупотребления сего неблагородного напитка, меня женили.

– Тем более, – он залпом осушил стакан, крякнул, занюхал рукавом и долго выдохнул.

Я последовал его примеру, жалея, что нет подходящей закуски.

– Гадость…

– Не скажи. Лучшее, что можно найти в этом мире, – он вытянул ноги, облокачиваясь о спинку стула. – Я ведь не хотел лететь в эту Торру. Заставили. Сам Архиепископ письмо выписал. Мол, я единственный, у кого хватит умения вести столь сложные переговоры, – он налил еще по стакану. – А какой разговор на трезвую голову, а? Кстати, кто это тебя так? – он кивнул на синяки у меня на скулах. – На Милости Света постарались?

– Не, – я отмахнулся. – Анна пыталась вернуть меня к реальности. Отхлестала по щекам так, что у меня до сих пор в ушах звенит.

Я вспомнил, как очнулся в доспехе, посреди темного коридора в недрах острова церкви. Пощечины тогда не помогли, но вот ее поцелуй подействовал отрезвляюще. Чтобы прогнать воспоминания я осушил второй стакан, чувствуя, как по телу разливается приятное тепло.

***