Мгновение спустя он проснулся в пещере хамелеонов. Никто не замечал его пробуждения – а если и замечал, то не подавал виду. Прошло несколько минут, прежде чем Найл сообразил, что это некая форма учтивости. Ему давалось время поразмыслить над происшедшим.

Это совсем не походило на пробуждение от обычного сна, нечто вроде возвращения из нереальности в реальность. Скорее, возвращение из одной реальности в другую. Своей реалистичностью этот сон мог вполне тягаться с явью.

Но что он может означать? Какой вообще смысл у всего этого города, у этих полосатых конусов? Когда он был маленьким, дедушка Джомар частенько рассказывал о снах и их значениях – мол, все сны полны разных предзнаменований. Здесь же налицо события без какого-либо выраженного смысла, абракадабра.

Обидно, досадно. Какой вообще толк от рассудка, если с его помощью нельзя докопаться до сути того или иного сна?

Тут ему стало стыдно за свою раздражительность. Невозмутимость его новых товарищей была как упрек. Найл намеренно проникся таким же спокойствием и терпеливостью и лишь тогда попробовал воссоздать тот сон в памяти.

Закрыв глаза, он воочию представил ту полосатую равнину с коническими зданиями. Поначалу это и была не более чем визуализация, что-то вроде размытой, несфокусированной картинки. Все это, видимо, оттого, что он использует ум, а не способность воссоздавать реальность.

Требовалось расслабиться глубже, как бы реактивировать память. И вот оно произошло, резко и мгновенно: он опять стоял на полосатой плоскости с ее карамельным запахом.

С одним различием: на этот раз свое припоминание Найл сознавал, а следовательно, его контролировал. Едва это произошло, как ему стал ясен и источник сна.

Сладкий запах – это тот самый запах сахарной ваты на детском празднике. Лужи на мостовой – те разноцветные напитки. Что касается зеленых и желтых полос, так это (он теперь вспомнил) мятные «камушки», излюбленное лакомство у ребятни в городе жуков-бомбардиров. Вот так загадочный «художник сна» у него в мозгу смешал все эти элементы в причудливую фантазию о карамельно-полосатом городище.

Получается, тот сон выражал его ностальгию по невинности детства. А все-таки, почему те здания ни в какую не хотели придвигаться, когда Найл к ним шел?

Недолгое размышление дало ответ. Потому что он интуитивно знал: ностальгия по утраченной невинности делу не поможет. А потому, поняв это, для достижения цели призвал свои взрослые качества – способность концентрироваться и силу воли. Но это лишь помогло добраться до того циркового шатра, а дальше – полная темнота…