Арчи втянул голову в плечи и сгорбился, принимая удар на спину. Лязгнула звеньями поддетая под куртку кольчуга, но даже так здоровяк не удержался на ногах и упал на колени.

А мне уже было не до него. Откуда-то сбоку выскочил ещё один головорез; я резко согнулся, уходя от замаха дубинкой, и выкинул навстречу долговязому парню правый локоть. Палка промелькнула над головой, а дылда со всего разгона врезался в меня, перекувыркнулся и рухнул на мостовую.

Через забор перескочил третий налётчик; я резво отскочил в сторону и за краткий миг передышки успел выдернуть из ножен на поясе меч. Отмахнулся им от нового преследователя, но тот оказался не лыком шит и встретил клинок окованной железом дубинкой. Столкновение болью отозвалось в плече, меч со звоном отскочил в сторону.

Некстати заворочался сбитый на мостовую паренёк; я пинком опрокинул его обратно и вновь протянул клинком поджарого дядьку с дубинкой.

На этот раз лезвие прихватило пальцы, и в грязь полетели отсечённые фаланги. Раненый головорез не удержал оружие, но не растерялся и одним проворным прыжком преодолел разделявшую нас дистанцию. Мы сцепились, не устояли на ногах и покатились по земле. Орудовать в такой ситуации мечом, пусть даже коротким, не было никакой возможности; пришлось бросить его и выдернуть из ножен кинжал.

Оседлавший меня дядька врезал правой и сразу добавил левой. Первый удар в лицо я пропустил, под второй подставил лоб и сразу пырнул противника в бок. С протяжным стоном жулик свалился с меня и попытался отползти, но я навалился сверху и по самую рукоять всадил кинжал меж лопаток.

Сбоку мелькнула тень; я выдрал клинок из раны и откатился в сторону от долговязого паренька, который поднялся на ноги с моим собственным мечом в руке.

— Брось! — потребовал я, вставая с земли.

Каланча лишь оскалился, и тогда возникший у него за спиной Арчи одной рукой перехватил руку с мечом, а другой свернул тощую шею.

— А расспросить? — шумно выдохнул я.

— А смысл? — фыркнул инквизитор, рассечённая бровь которого заливала кровью левый глаз. Напавший на него в самом начале схватки головорез безжизненно привалился к стене. Из груди у мертвеца торчала рукоять всаженного меж рёбер ножа.

— И то верно, — сплюнул я на землю кровавую слюну. — Нет смысла.

И так было совершенно ясно и понятно, что взять нас в оборот попытались местные тени. И хотели вовсе не убить — нет, скорее просто превратить в отбивную и заставить убраться из города.

Арчибальд быстро обошёл мертвецов и спросил:

— Идти можешь?

Я выпрямился и кивнул.

— Могу.

В голове и в самом деле прояснилось и ничего толком не болело, лишь набухала на лбу здоровенная шишка.