Я с ним спорить не стал, вместо этого молча настрогал лучин из ножки разломанного стула, достал кремень, кресало и трут и развёл небольшой костерок у ног пленника. Тот попытался отползти, пришлось навалиться на него и упереться коленом в спину. Свин застонал, я врезал ему по почкам и стянул сначала один сапог, затем другой.

— Ненавижу вонь горелого мяса, — проворчал Арчибальд, когда я принялся подкидывать в костерок обломки стула.

— Да? А как же ведьм на кострах жечь?

— С этим не ко мне.

— Ну да, ну да! — покивал я и достал из потайного кармашка колета свёрток провощенной ткани.

— Что это? — заинтересовался Арчибальд.

— В основном дурман-трава и смолотый в труху чёртов корень. Ещё самая малость ведьминой паутины и щёпоть споров северных мухоморов. Жуткая дрянь, скажу тебе.

— Так может, не стоит её курить? — в голосе инквизитора послышалось явственное неодобрение.

— Всецело с тобой согласен, — усмехнулся я, ухватил Свина за шею и сунул свёрток ему под нос. Торговец заёрзал, но долго не продержался, втянул в себя пыль и оглушительно чихнул.

Я ещё немного подержал его, потом отпустил.

— С ним всё в порядке? — спросил Арчи.

— Говорить он может, если тебя это интересует, — ответил я, выдёргивая кляп.

Свин хрипло задышал, жадно разевая рот будто выброшенная на берег рыба. По лбу и щекам его катились крупные капли пота.

— Не закричит? — забеспокоился инквизитор.

Свин не закричал; просто был не в состоянии. Дурман превратил мышцы в желе, и любое усилие давалось ему сейчас с превеликим трудом. Пленник мог лишь лежать, хлопать глазами и дышать. Ещё говорить, но очень-очень негромко.

— Что вам надо? — едва слышно просипел он. — Я заплачу…

— К теням твои деньги! — отмахнулся я. — Ответишь на вопросы, умрёшь спокойно, даже почувствовать ничего не успеешь. Будешь упрямиться — у нас вся ночь впереди. Как тебе такая сделка?

— В задницу…

Я опечаленно покачал головой.

— Пожалуй, одной ночью тебе не отделаться. На тебя тут очередь, представляешь? Меня настоятельно просили не убивать тебя. Как думаешь, почему?