Короче, смеем вас заверить, боевому магу трона сейчас было хорошо.

Вызов застал его почти врасплох. «Почти» – потому что застать совсем врасплох Просперо Кольрауна, сокрушителя Башни Таинств и чистильщика гробницы Сен-Сен… Фантазия самого опытного чародея пасовала, не доходя до таких чудес. Даже во сне. Ибо известно: спящий волшебник опасней бодрствующего, а мертвый – живого.

Канал расцвел перед Кольрауном странным фиолетовым венчиком. Возможно, здесь сыграл роль дуэт о фиалках. Краткой паузы, которую дал ученик учителю, магу хватило с головой. Чувство опасности пронзило оба тела – эфирное и весьма внушительное матерьяльное. Целебная грязь вскипела, пошла крутыми волнами, перехлестывая через бортик. Формируя трехслойный щит-абсорбер для отражения порчи, хлынувшей в коридор связи, Просперо трезво оценивал ситуацию. В способности боевого мага отразить атаку Мускулюс не сомневался. Иначе и не пробовал бы. Собственно, сам Кольраун тоже ни на секунду не усомнился в порядочности ученика. Медяк цена близким людям, доверие меж которыми требует оговорок. Покушение на драгоценные жизнь и здоровье наставника могло иметь одну-единственную цель: привлечь внимание. Один понадобился другому, а на объяснения нет времени.

Необходим срочный ответ.

Какой?!

Для принятия решения имелись всего три очевидных факта:

– Андреа Мускулюс нуждается в помощи.

– Местонахождение колдуна: Филькин бор, норд-норд-ост.

– Структура и сила атаки в точности повторяют «сглаз по площадям» пятилетней давности.

Закручивая вихрь маны и направляя бурю в канал, Просперо Кольраун очень надеялся, что правильно оценил ситуацию. Втайне он гордился учеником. Редкий колдун рискнет вызвать удар на себя.

Причем удар совершенно конкретного свойства.

Откинувшись в грязь, усталый, но счастливый Кольраун махнул рабыням: продолжайте! Плеснул в бассейн отвара шиповника. Расслабился. Он гордился не только учеником, но и собой. Это был классический случай «Маг из магины», на древнереттийском «Magus ex machine».

Хоть в учебники вставляй.

* * *

Ураганный порыв ветра ударил по поляне.

Задул, расшвырял нимбус-факелы, кричащие птичьими голосами.

Желток солнца, едва выглянув из-за скорлупы туч, сварился вкрутую. Навалилась душная беззвездная ночь. «Кисею отчуждения» вокруг Мускулюса, похожего на тряпку, выкрученную дородной поломойкой, разметало в клочья. К счастью, сейчас малефик был намного сильнее, чем пять лет назад. Но экстрим-сброс маны все равно дался большой кровью. Сквозь вой заблудшего бурана долетел вопль Мэлис: ведьма отчаянной скороговоркой клала защитный наговор.