– Что случилось? – Гамора не глядя бросила еще одни кандалы каторжнику под ноги.
– Понятия не имею. Мы с Грутом разделились. Грут, прием.
– Я есть Грут? Я… есть Грут.
– Что? Мина-ловушка? Шутишь? – удивился Ракета. – Ты цел?
– Я есть Грут?
– Маленькая или нет, я все равно сейчас приду!
– Помощь нужна? – спросила Гамора.
Ракета перекинул бластер через плечо.
– Не. Развлекайся дальше с этими ребятами, только не убивай никого, пока я не вернусь.
С этими словами енот отправился в путь.
Ракета шел мимо редких деревьев, огибая болото, но даже тропинки были вязкими и размытыми. Каждый шаг грозил ему падением; мерзкая грязь брызгала во все стороны и липла к меху. Сила притяжения на этой планете была такова, что, ступая на землю, енот непременно подлетал бы в воздух, если бы не работающий как балласт тяжелый бластер. Первым его заметил Грут.
– Я есть Грут?
– Что значит «в порядке ли я»? Это как раз я должен спрашивать!
Жизни Грута ничто не угрожало – он бывал в переделках и похуже, – но выглядел исполин скверно. Ноги были разбиты, под корой обнажилась свежая светлая древесина. Он заметно пошатывался, причиной чему была не только неровная поверхность планеты.
С противоположной стороны к ним приближался Квилл, вынужденный после каждого шага с мерзким хлюпающим звуком выдергивать увязающие ноги.
– Даже на Земле я таких поганых болот не встречал, – скривился он.
Грязь покрывала Квилла с ног до головы. Она была на его насквозь промокшем красном плаще и даже на его белеющих в лунном свете волосах и бледном лице.
– Я есть Грут, – ответил