— Я его не называл.

Человек прошёл вперёд, чтобы укрыться за своим псевдовоенным транспортом.

— Классная винтовка, — сказал Амос, держа руки поднятыми.

— И отлично стреляет, — отрезал мужик. — Раздевайся.

— Чё?

— Ты меня слышал. Если хочешь обмена, докажи, что не прячешь оружие. Раздевайся!

Что ж, это был непредвиденный поворот, но чего уж там. Он не впервые встречал парня, который тащился от собственной власти. Амос стянул рубашку, одновременно снимая обувь, потом скинул штаны, переступил через них. Холодный воздух обжег ему кожу.

— Так, — сказал Амос. — Теперь, если я не спрятал пистолет в заднице, будем считать, что я безоружен?

— Ладно, — отозвался мужчина.

— Слушай, если ты всё-таки напрягаешься — позови кого-нибудь, пусть осмотрят мои шмотки. А сам можешь держать меня на прицеле, чтоб я чего не выкинул.

— Не указывай мне, что делать.

Это был хороший знак. Похоже, мужик жил здесь один. Амос бросил взгляд на чердак. Будь с ним еще кто-то, сидел бы как раз там. Маленькие серо-коричневые крылья затрепетали у чердака, словно в ответ на его вопрос.

— Где очиститель?

— Около трех миль вниз по дороге, — объяснил Амос, ткнув большим пальцем. — За час легко доставлю.

— Не парься, — ответил мужик, поднимая винтовку к плечу и прицеливаясь. Дуло показалось Амосу размером с пещеру. — Я и сам справлюсь.

До того, как он успел нажать на спуск, по двору пронесся будто порыв ветра. Только у этого ветра были зубы. Мужик качнулся назад и взвизгнул от удивления и боли. За те несколько дней, что они покинули Яму, химические блокираторы гормонов сошли на нет, и Персик двигалась быстрее, чем глаз Амоса мог уследить. Казалось, она превратилась в бешеного колибри. Человек упал на колени, штурмовая винтовка внезапно исчезла, а из сломанного пальца потекла кровь. Когда он скорчился, схватившись за свою сломанную руку, винтовка выплюнула очередь и вспорола ему грудь.

А потом Персик остановилась. Ее тюремная роба, забрызганная кровью, хлопала на ветру, а в руке она держала винтовку. Девушка медленно опустилась на землю. К моменту, когда Амос снова натянул штаны и шагнул к ней, она уже лежала, закатив глаза, и содрогалась от рвоты. Он укрыл ее своей рубашкой и подождал, пока припадок не закончился. За прошедшие пять минут никто так и не вышел из дома, чтобы выяснить обстановку или отомстить, и Амос уверился, что покойный был холостяком.

Но вот она задрожала, потом замерла, и пустота ушла из ее глаз.

— Эй, — позвала она. — Мы победили?

— В первом раунде — да, — кивнул Амос. — Это всегда так?