— Ты самый чудной парнишка, которого я повстречал по эту сторону Великой реки, — ничуть не стесняясь текущих по щекам слез, заявил принц. — Клянусь кошельком брата Пареля!

Тут он кивнул на побагровевшего от ярости жреца.

— Да и я не часто встречаю таких, как вы двое, — ухмыльнулся я. — По правде сказать, так я столько чужеземцев за один раз в своем лесу вообще ни разу не видел…

— Легко клясться чужой мошной, коли своя пуста, — пробурчал толстозадый брат Парель, не отрываясь, впрочем, от увлекательнейшего занятия — обыска трупов.

— Кто ты? Как твое имя? — принц все не переставал меня удивлять. Немного найдется людей, не слыхавших о нас. Особенно в окрестных орейских княжествах. — Что делаешь один в чаще леса?

— В наших краях принято гостю первому представляться, — я не осторожничал. Просто мне нужно было время, чтоб обдумать потрясающую новость — люди за рекой действительно полностью забыли заветы отцов! У нас даже дети знают — леса принадлежат нам!

— Ты прав, — учтиво склонил голову воин. — Прости. Мое имя Ратомир. Я старший сын ныне покойного короля Любомира из Модуляр.

— Арч, — коротко кивнул я. — Младший в семье Белого. Я из лесного народа. Это наш лес.

— И велики ли ваши владения? — неожиданно заинтересовался жрец.

— Две луны шли мы с отцом на восход, — я пожал плечами. — Лес так и не кончился…

— А много ль из этого принадлежит твоей семье? — толстяк выговаривал, конечно, сильно исковерканные, но вполне понятные слова. Да только я никак не мог ухватить их суть. Что именно он хотел узнать?

— У меня есть лук, — осторожно ответил я. — Вот этот — легкий. Дома остался еще один. Его дядя Стрибо Белый делал. Для охоты он не годится…

— И все? — гыкнул Парель кому-то-брат. — Не слишком-то твоя семья разбогатела, в чащобе сидючи…

Я силился его понять… и не мог. Слово «богато» на орейском имеет значение — «красота, посвященная богу». «Не слишком твоя семья раскрасивела, проживая в лесу»? Глупость какая!

— Ты, наверно, здесь все дороги знаешь? — принц, который должен быть уже королем, а вместо этого шляющийся за тридевять земель от родных границ, тоже вольно обращался со словами.

— Здесь нет дорог, Ратомир из Модуляр. Даже троп нет. Сюда без приглашения люди не ходят. Особенно чужие.

Солнце приближалось к зениту. Лучи пробивали хвою сверкающими колоннами, превращая бор в прекрасный храм. Ветер раскачивал верхушки деревьев, колонны переползали с одной заросшей мхом кочки на другую, и по-весеннему свежая поросль вспыхивала живыми изумрудами. Или, попадая на тела мертвецов, лучи высвечивали кроваво-красные цвета смерти, рубины. Или матовые опалы безжизненных оленьих глаз…