Она любила.
И знала, что любима.
Несколько минут они с Малкавианом весело плескались, то уплывая в разные стороны, то вновь встречаясь. Постепенно оказались у берега, где вода доходила высокому Адриану до груди и он мог твёрдо стоять, и Шера ловко взобралась на него, лицом к лицу, обняв за шею и обхватив ногами.
Уселась, крепко поцеловала в губы и стала двигаться, пока неспешно, наслаждаясь его холодом, силой и желанием.
– Моя маленькая девочка…
– Твоя!
– Тебе хорошо?
– Очень…
Дальше будет ещё лучше, но Шера не торопилась к вершине, а предвкушала её и отдавалась огню постепенно – с каждым движением, с каждым толчком… остро чувствуя ответное желание. Малкавиан оставался холоден, но только снаружи. Шера знала, как будоражит Адриана её горячая кровь, и в какой-то момент стала теснее прижиматься к любимому.
– Сейчас?
– Да.
Продолжая поддерживать девушку левой, правой рукой Малкавиан нежно погладил её по шее, поцеловал и аккуратно, очень мягко, впился в плоть
Они получали друг от друга именно то, что им было нужно.
Каждому из них.
Адриан вынес Шеру на берег, положил на траву и резко, жёстко, но не грубо, а так, как ей нравилось, закончил, заставив перепачканную кровью девушку визжать и выть от удовольствия и даже ненадолго потерять сознание – и от потери крови, и от немыслимого наслаждения. От острой смеси опасности и удовольствия.
– Восхитительно, – прошептала Шера минут через пять. – Невероятно…
Она всегда так говорила после.
– Наши чувства острее самого дикого секса, – заметил Адриан.
– Правда?