– Он из провинции Хатай Османского султаната, – сказал Геншер. – Мухаммад Тургут. Отобран по конкурсу из двух тысяч кандидатов.

Руслан покопался в памяти, пытаясь сообразить, о какой провинции идёт речь.

«Юго-восточная провинция Турции», – подсказал Шустрый.

«Так он курд?»

«Либо турок».

В пещере, в полусотне метров от Неуязвимого, раскрылся ещё один скалистый холмик, выталкивая из себя круглую платформу с поручнями, весь объём которой занимали какие-то сложные механизмы. В кресле по центру платформы сидел человек, почти целиком скрытый коконом управления, в шлеме и с большими чёрными выпуклыми очками.

Прозвонил колокол.

Человек в кресле не сделал ни одного движения, но слева от него из блестящего дырчатого короба выросла лапа манипулятора, вынула из кожуха самый настоящий пистолет (Руслан видел такие только в музее) и сделала несколько выстрелов.

Из пяти выпущенных пуль три попали в цель. Было видно, как они впиваются в грудь Неуязвимого, заставляя его отшатываться, так что он в конце концов вынужден был спрыгнуть с бугра.

Другая камера показала, как пули, застрявшие в теле – в трико были видны круглые дырки, – начинают выходить из тела и падать на пол. Через несколько секунд все три пули оказались на полу.

Неуязвимый провёл ладонью по груди и животу, вскарабкался на холмик, принял прежнюю позу.

В зале визинга раздались жидкие хлопки.

Платформа с оборудованием «активного воздействия» отодвинулась к стене пещеры.

Лапа манипулятора вынула из-под турели грозного вида ружьё, в котором Руслан узнал ракетный карабин «дракон».

– Вы хотите… уничтожить испытателя?

По губам Геншера скользнула свойственная ему снисходительно-пренебрежительная усмешка; было в ней ещё что-то отталкивающее, но что именно, разбираться не хотелось.

– Мы дорожим своими испытателями, герр Горюнов.

«Дракон» выстрелил.

Пещеру пронизал короткий грохот.

Неуязвимый исчез… чтобы появиться в метре от того места, где он только что стоял.