— Мама, мне страш…

* * *

— Посол Молари, какого дьявола вы отказываетесь выдать гражданских с атакованной вами колонии нарнов?!

— Капитан Шеридан! Я бы попросил вас выбирать выражения! Мы пришли на сигнал о помощи, это нарны напали на нашу эскадру! Что же касается гражданских, то нам просто…

Лондо прервался на полуслове, так как в зал совета, где проходило экстренное заседание, вошел посол Г’Кар. Шеридан впервые видел нарна при всех регалиях, да еще и в плаще с заколкой на плече. У Джона засосало под ложечкой, а в душе наступила зима. Глаза нарна не выражали ничего. Такие же глаза были у тех, кто ушел на рубеж, в последнюю битву минбарской… и не вернулся назад.

— Десять минут назад, — размеренно и безжизненно заговорил Г’Кар, в абсолютной тишине зала его слова звучали набатом, — я был уполномочен своим правительством сделать официальное заявление. С семнадцати ноль-ноль по Земному времени, Режим Олигархии Нарна находится в состоянии войны с Республикой Центавр.

Четко развернувшись, Г’Кар покинул зал совета. Ему было нечего больше сказать. Он ненавидел центавриан, он желал отомстить им за все зло, что они причинили его народу. И вот этот миг настал. Вот только… лучше бы он никогда не наступал. Именно это понял Г’Кар десять минут назад, когда получил приказ объявить войну. Теперь он не видел ничего смешного в земной поговорке «худой мир лучше доброй ссоры». Каким же он был глупцом, когда еще совсем недавно планировал убить императора Центавра. О, как он возмущался, что старик свалился с приступом, не дав ему возможности вонзить отравленный стилет в ненавистное сердце.

«Идиоты, слепые глупцы», — скрипнул зубами Г’Кар, проходя мимо радостно орущих соотечественников, что грозились кому-то показать и что-то доказать. Сколько таких же, как они, вскоре сгорят в кораблях, навеки замерзнут в космосе, останутся лежать мертвыми на разрушенных мостовых и под завалами? Он, посол нарна, сделал все, чтобы это произошло. Это была его вина. Жажда мести, он поддался жажде мести своего народа, тогда как должен был бы всеми силами ей противостоять. Как жаль, что он понял это лишь сейчас.

— Посол, — окликнул нарна доктор Франклин.

— Что вам? — ответил резко Г’Кар. — Простите, Стивен, я не в духе, — нашел он в себе силы извиниться.

— Я понимаю, — кивнул доктор, — просто так уж получилось, что я единственный, кто может передать вам слова императора Турхана.

— Слушаю.

— Посол, он просил сказать вам, что прилетел на станцию для того, чтобы извиниться перед вашим народом за все то зло и горе, что центавриане причинили нарнам.