Их внесли в приемную директора интерната. Ивана сильно приложили плечом о дверь, но боли он не почувствовал. Собственно, он и плеча не чувствовал.

Их по очереди внесли в кабинет, бросили на ковер, покрывавший пол. Кроваво-красный ковер. Втолкнули Тепу.

— Так, говоришь, все дети в зале? — спросил Иван, безуспешно пытаясь лечь хоть чуть-чуть удобнее.

— Все. Младшие — в центре, те, что постарше, — по краям. Самые взрослые — у дверей с оружием.

— У вас детям доверяют оружие?

— У нас детей готовят сражаться во имя Бога! — сказал Тепа.

— Сдается мне, что их больше готовят умирать за Бога. Или, в крайнем случае, убивать, — буркнул Круль. — Слышь, Иван, я не поверю, что у тебя нет ключа от наручников.

— Остались в сгоревшей машине. — Иван кое-как прислонился плечом к стене. — Обидно, да?

— У меня есть, — сказал Тепа. — Мне только доставать его неудобно. Он у меня в нагрудном кармане, а руки сзади…

— Деревня… — с презрением произнес Круль. — Кто же ключ от наручников в нагрудном кармане носит? Подойди ко мне, я попытаюсь своей больной рукой все-таки достать его…

Тепа шагнул к предавшемуся, но тут в кабинет вошел Крыс и бесцеремонно оттолкнул Тепу. Тот сел на один из стульев вдоль стены.

— Здравствуйте, — прозвучало от двери.

— Привет! — быстро ответил Круль. — А я все думал, кого это не хватает в мизансцене. А оказалось — самого главного и не хватает. Ты, Ваня, так и не успел познакомиться с тутошним патриархом? Разреши представить — Иона Лазаревич Симеонов, собственной персоной.

В кабинет вошел старик.

Крыс тоже был стариком, но по сравнению с вошедшим как-то сразу потерял в возрасте. Если Крысу было около семидесяти, то вошедший прожил не меньше девяноста лет. И каждый из этих годов отпечатался на внешности патриарха.

Череп был абсолютно гол, кости лица — обтянуты сухой кожей, глаза, лишенные ресниц и бровей, были лишены также и цвета. Пустые стеклянные шарики с черной точкой посредине.

— Значит, это и есть тот самый Круль? — спросил патриарх, усаживаясь в директорское кресло. — Знаменитый внук знаменитого деда?

— Вы знакомы с моим дедом? — оживился Круль. — Он честно уверен, что является самым старым человеком Земли. Но тут, похоже, он ошибается…

— Может быть, — ответил патриарх. — Очень может быть. Я знаю точно, что на момент Возвращения мне было двадцать лет. И был я сержантом, командиром танка. Значит, сейчас мне девяносто один. Почти. Это что-то меняет?

— Ну… Мой дед теперь почти юноша по сравнению с вами, я бы с удовольствием поболтал на эту тему, но мне жутко неудобно, спина болит, нога и рука затекли… Можно что-нибудь предпринять по этому поводу? — Круль даже застонал, демонстрируя, насколько ему плохо.