– Можно и так сказать, – пожала плечами Милли.

– Какое отношение это имеет к моему вопросу?

Милли вдохнула и задержала дыхание, изучая лицо Бэкки. Она чувствовала себя оленем в свете фар. Наконец одним залпом она выпалила:

– Помните-когда-вы-видели-меня-в-последний-раз?

– Разумеется. – Бэкка наклонила голову набок. – На Четырнадцатой улице, после того как вас пытались похитить. Я выбежала из проулка, а Паджетт выстрелил в Бобби, то есть в агента Марино.

– Нет. – Милли покачала головой. – В последний раз вы видели меня в Александрии на крыше медучреждения. Того, что соседствует со зданием «Бохстеттлера и партнеров». – Порывшись в кармане куртки, Милли вытащила солнечные очки, которые были на ней в тот день. – Бейсболки у меня с собой нет, – проговорила она, надевая очки, – зеленого пластмассового кресла тоже, но вы наверняка помните.

У Бэкки глаза полезли на лоб.

– Это какой-то фокус. У меня едва инфаркт не случился, когда вы с крыши сиганули. Объясните, как у вас получилось?

Уж она бы объяснила… На глаза навернулись непрошеные слезы.

– Не могу.

Бэкка встала как вкопанная и угрюмо взглянула на Милли:

– Слышали притчу о слоне и слепых мудрецах?

Милли кивнула, не решаясь заговорить.

– Как же мне выполнять свою работу, черт подери? Вы ничего мне не говорите, потом умываете руки, а на меня давят: давай, мол, закрой дело. Вы хотите разыскать мужа или мисс Джонсон?

– «Вы» – это значит АНБ? – Милли почувствовала, как немеет лицо.

– Да.

– Я не работаю на АНБ, ясно? Пожалуйста, не причисляйте меня к ним. Я в курсе, что они прекратили расследование или, по крайней мере, отстранили от него Андерса. Я к АНБ близко не подойду. Я скрываюсь, потому что человек, затеявший все это, имеет информаторов в АНБ. Той ночью я укрылась в мотеле в Александрии, а меня снова подкараулили и едва не поймали. В мотель меня привез агент АНБ – утечка информации могла быть только у них.

К Бэкке вернулось обычное спокойствие, и она зашагала дальше:

– Возможно, за вами следили.

– Возможно, коровы летают.