– Черт, что все это значит? – мой шепот прозвучал, как будто со стороны.

– Сукин ты сын, Ветров, – произнес Главный, и сразу стало понятно, что он видел то же, что и я. – Значит, все-таки был план. Это для него я тебе понадобился. Ты сделал из меня то, что мы обычно делаем с другими – ты превратил меня в подопытного кролика.

Глава 30

Глава 30

Сфера была размером с пятиэтажную хрущевку. Она светилась и переливалась всеми оттенками синевы, начиная от густого морского ультрамарина и заканчивая чистой полупрозрачной бирюзой высоких небес. Этот огромный магический шар отделился от космической станции и беззвучно опустился меж застывших волн алого песка. Таких ярких красок я уже не видел очень и очень давно, я отвык от них, а потому волей-неволей воспринимал все происходящее, как какое-то ретушированное кино, демонстрируемое на гигантском киноэкране. Точно кино! Образовавшаяся в нижней части сферы сияющая белая воронка, как и появившиеся из нее две размытые, будто приведения фигуры, не могли быть ни чем иным, как киношной компьютерной графикой.

– Все готово, – бесстрастный голос Главного напомнил, что Максим Ветров никакой не зритель и даже не актер этого кинофильма, а самый настоящий сценарист.

– Вы сделали так, как я и просил? – я перевел взгляд на ханха, который появился неизвестно откуда. Всего секунду назад его не было около танка, а вот теперь стоит, облокотившись на правую надгусеничную полку.

– Разумеется, – бог кивнул. – Теперь люди не испытывают страха. На их выбор влияет лишь разум, чистый разум.

– Я бы и со страхом пошел, – тихо протянул Крайчек. – Особого выбора у меня нет. По-другому все равно не выжить. – Произнося эти слова, бывший начальник одинцовского поселения уткнул взгляд в залитые кровью тряпки, которые заменяли ему повязку. Помолчав пару секунд, Томас добавил: – Нина умерла… Теперь мне все равно… Меня ничто и нигде не держит.

Под словами «ничто и нигде» подразумевалось «здесь, на Земле». Это поняли все… поняли и промолчали. А что тут скажешь? Только в плохих романах отыскиваются слова, способные утешить, облегчить боль утраты. Поэтому я просто присел рядом с носилками Крайчека и по-дружески стиснул его плечо, крепись, мол, мужик.

– Не стоит тянуть. Чем слабее организм, тем сложнее процесс перехода, а нам еще придется выходить за пределы атмосферы, – бесстрастный голос Главного нарушил тишину.

В отличие от ханха, я не имел права форсировать события и навязывать кому-либо свою волю. Именно поэтому Максим Ветров продолжал молчать и даже не пошевелился.