Никто из нас не сказал ни слова, пока фургон Новолуния медленно тянул нас по извилистому лабиринту улиц Горизонта. Мы молча созерцали ужасающие и дикие реалии жизни местных, и видимо никому не хотелось это комментировать. Потом машины заехали на массивную платформу, створки решетчатых ворот позади нас закрылись, и грузовой лифт начал свой медленный подъем вверх по шахте, вытягивая нас из ужасающей клоаки в мир местной процветающей элиты.

Наши сопровождающие покинули свои машины, и один из них махнул рукой нам следовать их примеру.

— Дальше пешком — сообщил Джим.

— А как же машина? — заволновался я.

— Не беспокойся. Пока ты гость Блэки, с ней ничего не случится. Отправят в гараж и все. По верхнему городу ходят только пешком.

— А если мы не поладим с этой Блэки? — поинтересовался Ален.

— Ну, тогда, думаю, машина нам уже не понадобится.

Возле моей двери появился один из сопровождающих, крепко сложенный парень примерно моего возраста, и застыл в молчаливом ожидании. Не став мешкать, я уступил ему место водителя, одновременно и радуясь тому, что наконец-то могу размять затекшие ноги и спину, и беспокоясь о будущем моей Шторми, совсем недавно обретенной вновь после долгой разлуки. Хотя, скорее мне стоило бы побеспокоится о будущем своем и команды, но опасения и страхи на этот счет не покидали меня с тех самых пор, как Роланд заявился в мой гараж. Сукин сын лишил меня покоя и нормальной жизни, а теперь еще и намеревался лишить жизни. Лишь одной мысли об этом хватало, чтобы внутри начинала клокотать злоба, заставляя в очередной раз пожалеть о том, что не выбил ему все зубы гаечным ключом, когда был шанс. Знай я наперед как все будет, ни секунды бы не стал мешкать.

Платформа дернулась и остановилась. Сквозь узкие щели в металлической решетке пробивался свет. Затем ворота начали отползать в стороны, и нам предстала просторная, пешеходная улица, освещенная голубым светом фонарей на высоких черных столбах, стоящих через каждые тридцать-сорок метров. Вдоль улицы тянулись небольшие двух и трехэтажные домики, все такие же типовые коробки, как у нас в Филине или даже те, на крышах которых мы находились, только меньше и заметно ухоженней. В таком доме должно быть живет всего три-четыре семьи, а где-то может и вовсе одна, учитывая, что это ярус власть имущих. Между домами и дорогой, на узких прямоугольниках земли росла различная зелень. Где-то это были клумбы с цветами, где-то небольшие деревца или просто зеленая трава. И это поразило нас не меньше, чем трущобы нижнего Горизонта. В Филине, зелень можно было увидеть только на гидропонной ферме, но никак не на улицах. Нижний и верхний Горизонты разделяло не просто огромная пропасть. Похоже, что в социальном плане город потерял целое звено. И этим звеном был весь Филин. Не такой грязный, вонючий и запутанный как нижний Горизонт, но и не такой ухоженный, чистый, вылизанный, как верхний. Казалось, что мы пропустили целый ярус, пока ехали на лифте, тот ярус, которым и был наш родной город. Этой золотой середины в Горизонте просто не существовало.